У входа в Шахрай

Мутант деловито оглядел девушку и прикинул вес лежавшего мужчины. Затем поднялся и протянул человеку правую из верхних рук.

– Ладно, как-никак я твой должник. Но я хочу пять ящиков, крот-дружок!

***

Еще не открыв глаза, Аян Монке понял – что-то не так. Он повернулся на спину, посмотрел вверх и раскрыл рот в немом ужасе.

На него падало небо.

Бесконечное и тяжелое.

Аян раскинул руки и ноги. Небо вдавило его в землю и не давало пошевелиться. Тело парализовало, лицо горело, в легких закончился кислород. Казалось, что огромная сила скрутила его в плотный узел и не позволяла дышать. Аян хватал воздух ртом, но бесполезно. Это продолжалось несколько секунд, но для него они продлились часы.

Комок в горле вдруг резко исчез и Аян с шумом вздохнул. Его знобило и скручивало судорогами, худые колени дернулись к животу. Не поворачиваясь, Аян огляделся – повсюду серая земля, холмы и ни одного человека. Оттолкнувшись, он сел и наконец-то закричал, перекатываясь из стороны в сторону. Крик перешел в рыдания.

Он сидел долго, пока небо не замедлило свое падение. Посветлело, начало припекать – из-за края земли выглянуло солнце. Огромный оранжевый глаз с любопытством следил за Аяном, пока тот пытался сложить в голове хаотичные обрывки информации. Значит, он на Поверхности. Под небом, которое ни один шахраец не видел со времен Перехода. Небом, описанным в мифах. Небом, которое обещало прибить Аяна к земле и растворить в ядовитых облаках вакцинных газов.

Он ощупал голову и застонал – сбоку от виска выросла шишка, вокруг которой липкими патлами свисали длинные волосы. Ему пробили голову. Но кто мог это сделать и зачем? Аяну оставалось жить считанные часы, а он даже не знал, как оказался в этом проклятом месте, как пришел сюда или как его привезли. Ничего. Последним, что помнил Аян, был праздник в доме Губернатора. Вечер собственной помолвки.

Глава 1

Здание Министерства Покоя стояло на одном этаже с величественным Домом Совета. В отличие от административного центра Шахрая, что раскинул крылья на несколько улиц, Министерство скромно расположилось в неприметном сооружении, облицованном гранитной плиткой со вставками серебряных пластин.

Сразу за ним врастали в городской камень дома шахрайских чиновников и богачей. Они устроились с тем простором, что вызвал бы жгучую зависть у жителей мегаполисов древних времен. Массивные колонны, лепнины под высокими крышами. Дорогие хрустальные люстры выглядывали из арочных окон. Тяжелые золотые венки сочных картофельных листьев украшали входы и выходы домов, как главный символ достатка Шахрая.

Эти строения упирались крышами в следующий уровень разномастного зодчества. Еще выше, между пролетами и мостами, шумными улицами и переходами, выше рынков, заводов и фабрик поражал своим великолепием золотой потолок подземного города. В центре потолка блестел круглый диск диаметром в несколько десятков метров. Он был исписан текстами из книги Шанша – главной книги Шахрая. Кто-то называл диск Солнцем, однако холодный метал не грел и имел лишь декоративное назначение.

Тяжелый маятник министерских часов пробил девять. Напротив здания остановился трамвай, чьи пути опоясывали Шахрай снизу доверху, составляя конкуренцию редким лифтам. Из передней двери-гармошки вышел Аян Монке. Длинный сутуловатый юноша с темными, убранными в хвост волосами. Густые брови, что оформляли высокий лоб, сейчас были нахмурены. Карие глаза смотрели вперед, однако не видели всего, что происходит вокруг. Аян поджал губы, выставил вперед и без того солидный подбородок, поправил мятую рубашку и, то и дело натыкаясь на горожан, поспешил в Министерство.

Аян вошел в здание. Служащие, завидев его, поднимали головы и уважительно приветствовали. Он ответил лишь пару раз коротким кивком, обошел колонну в центре людного зала и поднялся на второй этаж. У высоких дверей в конце коридора Аян остановился, перевел дыхание и вошел в отцовский кабинет.

Сейт Монке сидел за столом и разбирал кипу бумаг. Весь вид Министра Покоя говорил о сосредоточенности – рукава наглухо застегнутой рубашки аккуратно подвернуты; волосы, чуть короче, чем у сына, собраны на затылке в тугой пучок. Даже короткая борода, острым клином смотревшая на бумаги, словно говорила: «Аян, сейчас не время». Аскетичная обстановка в кабинете отражала характер Сейта: стол, три кресла, стеллаж. Только самое необходимое, никаких излишеств. Лишь семейный портрет напротив высокого окна украшал холодную комнату.

В два шага Аян пересек кабинет.

– Что это значит? – Он швырнул на стол клочок бумаги. – Так ты сообщаешь мне о моей помолвке?

 Сейт, не глядя на записку, взял один из документов, скрепил его с другим и положил поверх уже проверенной стопки. Пробегая глазами следующий, он ответил:

– Аян, это большая честь для нашей семьи.