У входа в Шахрай

Тело Аяна, изможденное за целый день испытаний, стало тяжелым и непослушным. Голова легла на плечо, дыхание стало медленным и глубоким. Он не заметил, как провалился в целительный сон. Лишь спустя час, когда за дверью послышались голоса мужчин, Аян вздрогнул и проснулся. Поняв, что не успел сбежать из деревни, он не сильно расстроился: он слишком ослаб для новых приключений. Аян взял чистую одежду, переобулся и отворил дверь комнаты. Его ожидало знакомство с новым миром.

Глава 5

Аян Монке повернул ржавый кран над головой и теплая струя коснулась обожженной кожи. Он вскрикнул. Но вместе с потоками грязи, пота и запекшейся крови постепенно ушла и боль. Аян расслабился, медленно натирая тело коричневым мыльным бруском и терся колючей мочалкой до тех пор, пока кожа не стала скрипеть.

Пока он мылся, душевую стали наполнять люди. Аян ополоснулся в последний раз, выключил воду и отжал волосы. Старательно прикрывая причинное место, он добежал до вешалки и замотался в полотенце. Одеваться при всех ему не хотелось. Он сгреб в охапку одежду и вылетел в коридор.

Аян встретил по пути несколько мужчин, которые, кажется, совсем не были удивлены появлению нового соседа. В отличии от самого Аяна: несмотря на усталость и брезгливость, которую он невольно испытывал при виде потный грязных бакейцев, ему было любопытно все. В комнате он быстро оделся в свободную светлую рубаху без пуговиц, брюки на резинке, которые уже кто-то до него носил, и спустился вниз, на улицу. Сел на хрупкую скамейку и стал рассматривать возвращавшихся рабочих.

Мужчины Поверхности были крупнее шахрайцев. Дома Аян считался очень высоким, но в сравнении с здешними молодцами он был лишь чуть выше среднего. Их дочерна загорелая кожа удивляла и пугала Аяна: неужели и он так пожухнет под Солнцем? А что, если это последствия Вакцинации? Эта мысль напомнила Аяну слова Саббита о мутантах.

Как эти дикари могут отказываться от собственных детей. И этот их Табель Нормы – что за абсурдный список? Любой образованный человек знает: мутации, если уж они проявились в ребенке, могут повториться и в других детях. А может, и во внуках. Так что усыпление невинных младенцев вряд ли можно было назвать рабочим методом, если родители продолжали пополнять семью внешне здоровыми отпрысками.

Еще любопытнее Аяну была Орда, о которой с такой ненавистью отзывались бакейцы. Ведь она, по сути, состояла из их же собственных родственников, брошенных на произвол судьбы! Он задумался: интересно, считают ли себя ордынцы идеалом Нормы? Может, они принимают к себе детей с определенными отклонениями и у них есть свой Табель? «Кого можно считать уродом? Того, кто в меньшинстве? Или того, кто отличается от подобия Бога? Но кто видел Его и кто докажет, что Он не был зеленым трехруким чудовищем с козлиной головой?»

– Ну ты как? Обустроился? – отвлек Аяна голос вернувшегося Саббита. Удовлетворившись кивком, он вошел в общежитие. Уже поднимаясь на второй этаж, позвал Аяна: – Пошли поужинаем, пока все не разобрали. Не доверяю я заботе Нисы. Аян поспешил за бакейцем.

В просторной, но душной столовой Аян получил поднос полутеплой еды и уселся рядом с Саббитом. Вечерний ветерок слабо обдувал тех немногих, кто ужинал позже остальных. По соседству от Аяна заканчивали ужин трое молчаливых мужчин. Он обратил внимание, что у одного из них место левого глаза занимала серая тканевая повязка.

– Не пялься ты так. Своим зырканьем только внимание привлекаешь. Хотя бы рот закрой, – промычал Саббит, запивая кашу землистого цвета густым кислым молоком.

Будто услышав его слова, мужчины за соседним столом пригнулись. Судя по тихому разговору, они обсуждали Аяна. Время от времени кто-то из них поднимал голову и разглядывал новичка, не пытаясь скрыть наглое любопытство. Аян не выдержал, закинул руку на спинку стула и развернулся в их сторону. В ответ на вопросительный взгляд Саббита громко сказал:

– Раз я так интересен соседям, сяду так, чтобы меня поудобнее было рассматривать!

Услышав его, одноглазый мужчина криво улыбнулся. Видимо, его позабавила наглость новичка. Отставив в сторону алюминиевую посуду, он произнес:

– Тай, не познакомишь нас со своим другом? – Он подмигнул товарищам единственным желто-карим глазом.

Саббит пожал плечами.

– Не друг он мне, так, малец чутка в беду попал.

– В какую еще беду? Может пускай расскажет, глядишь, мы поможем? – подыграл соседу мужчина с высоким визжащим голосом и выступающими передними зубами.

Аян улыбнулся.

– Меня зовут Аян, – он подошел к соседнему столу и поочередно пожал руки.

– Касым, – зубастый тоже поднялся.

– Батыр, – представился третий, коротышка с висячим брюшком и блестящей залысиной.

Первый, высокий и худощавый одноглазый мужчина сделал паузу, оглядел Аяна с ног до головы и только потом медленно протянул ему руку.

– Алик.

 Ладонь была сухой и шершавой. Лицо Алика усыпали оспины, а длинный глубокий шрам уродовал щеку и уходил под повязку. От этого зрелища у Аяна пропал аппетит доедать и без того невкусный ужин. Он боялся представить, что прячет за собой кусок материи.