У водонапорной башни

— Сейчас все устроим, — ответил Клебер. Товарищам он сказал, чтобы они пока держали веревку вдвоем, без него. Подумав с минуту, Клебер пришел к заключению, что единственный способ — это лечь ничком у края выступа и подсунуть руку под веревку, в том месте, где она соприкасается с бетонным ребром. Затем, по мере того как Папильон выводил буквы одну за другой, Анри и Юсуф подходили к краю крыши, Клебер вставал и они втроем подтягивали Папильона кверху, а он, упираясь ногами в стену, слегка передвигался дальше. Веревку тянули по выступу, чтобы не так тяжело было держать. Когда у Клебера рука совсем онемела, он пустил в ход свою старенькую куртку: скатал ее и подложил под веревку. Теперь они снова держали Папильона втроем, и полураздетый Клебер даже не чувствовал холода.

Однако Анри не мог вынести, что Клебер мерзнет, и через минуту тоже снял куртку.

— Ну-ка, надень. Вспомни, с чего началось у Жильбера.

— Ну что ж, если по очереди, я согласен.

О рождении каждой буквы Папильон докладывал товарищам, чтобы случайно не сделать пропуска. Написав «Амер…», он крикнул: «Подымайте меня!»

— Я уже рук не чувствую, — сказал он, взобравшись на крышу. — Могу вам сообщить, что краска оказалась слишком суха для бетона. Не расходится. А ведь надо мазать экономно, иначе краски не хватит. На дополнительную порцию рассчитывать нельзя — далековато ушли от склада. — И потом добавил, обращаясь к Клеберу: — Ну, брат, изобретение твое проверено, держится прочно.

Папильона сменил Юсуф. Выписав очередную букву, Юсуф, пока его передвигали, спрашивал:

— Теперь «к», что ли? А дальше — «а»?

Слово «Американцы» было почти готово, но Юсуф выбился из сил. Сменив его, Папильон взвесил ведерко на руке и горестно воскликнул:

— Да тут уж на самом донышке осталось!

Папильон благополучно дошел до «Американцы — в Амер…», потом потребовал, чтобы его подняли, и самодовольно заявил:

— Вот что значит тренировочка. Я написал на одну букву больше, чем ты, Юсуф. Настоящий спорт!

— Краски остается только на несколько букв, — заметил Юсуф, приняв от Папильона ведро.

— Придется на этом, видно, кончить.

— Ну что ж, в следующий раз допишем то, что задумали.

Спуская Юсуфа, Клебер нечаянно взялся за веревку в том самом месте, где она все-таки пострадала, несмотря на подложенную куртку.

— Юсуф, назад! — крикнул он и стал тянуть веревку кверху. — Назад, говорят тебе!

Когда Клебер объяснил, в чем дело, и показал, где начала перетираться веревка, Юсуфом овладело странное чувство: запоздалый страх, разлившийся холодом во всем его юношеском теле, и вместе с тем гордость.

— Нужно так или иначе доделать надпись, — заявил он товарищам.

— Давайте, я спущусь, — вызвался Анри.

— Ты с ума сошел! — возразил Юсуф, которому это предложение показалось чуть ли не оскорблением. — Я легче тебя, потому нас с Папильоном и выбрали. Кроме того, ты даже плавать не умеешь — ведь сейчас Клебер говорил.

— Слушай, парень, тут до плавания доводить нельзя, — перебивает Папильон. — С такой высоты нырнешь, да не вынырнешь. Не в том дело, кому писать, а выдержит ли веревка.

— Если оставить недописанным, то мы не только не достигнем цели, напротив, такая надпись может оказать плохое действие, сыграет на руку врагу. — И Юсуф добавил: — Надо все же попробовать…

Папильон хотел было предложить разрезать веревку на две части и связать их узлом, но потом отказался от этой мысли: кто может поручиться, что узел не распустится?

— Нужно держать веревку ниже опасного места, а для этого придется устроиться у самого края крыши, — сказал Клебер.

Предложение его было принято.

Но уже через минуту Юсуф сообщил:

— Я теперь вдвое выше, чем надо.

Трое державших веревку наклонились, встали на колени, потом легли на живот, чтобы не потерять равновесия и не полететь в бездну. Но все только мешали друг другу.

— Все-таки я не на месте, гораздо выше, чем надо! — закричал снизу Юсуф. — Получится чорт знает что, а не надпись.

— Напрасно он так кричит. Подует ветер в ту сторону, и нас могут услышать.

— Подымайтесь на ноги, товарищи, может, обойдется. Я один буду держать веревку ниже поврежденного места на случай… одним словом, буду держать, — сказал Клебер.

Он вытянулся вдоль выступа и крестообразно раскинул руки: одну руку спустил в пустоту и ухватил веревку ниже перетершегося места, а другой, поднятою вверх, ослабил натяжение веревки. Он изо всех сил вцепился в веревку, все его тело превратилось в тугой комок мышц и восполняло собою негодную часть веревки. Веревка держалась. Но букву «и» написать недолго, и им снова пришлось передвигать Юсуфа.

— Пиши теперь «к», — шепчет Папильон и обращается к Анри: — Может быть, хватит? Обойдемся без «у»? Люди и так поймут.

— Пусть сам Юсуф решает, — говорит Анри, — Юсуф, послушай, в крайнем случае обойдемся без последней буквы… Кончай, разберут и так. Впрочем, как хочешь.

— С ума ты сошел! — возмущается Юсуф. — Что про нас подумают? — и торопливо добавляет: — Быстрее! Там идут, внизу виден свет.