У врага за пазухой (СИ)

Мозг знает, что мне необходимо, а сердце идет в отказ. Не в силах раскрыть рот, я не мигая, смотрю на барную стойку, где мы с Яром еще недавно вместе пили кофе. На диван, где и смеялись, и целовались, и сходили с ума друг от друга. На дверь спальни. На мягкий ковер посреди гостиной... Как прощаюсь.

- Ты ведь знаешь, из-за чего папа оказался за решеткой? – спрашиваю севшим голосом.

- Да, пьяная беременная бросилась под колеса на красный. – Ира отвечает так же уверенно, как я совсем недавно.

- Она была трезвой, а светофор горел для машины зеленым.

- Стоп! Ты же сама утверждала, что отца подставили... Тот мужик, муж погибшей.

Ира присаживается напротив и берет мои руки в свои.

- Я не совсем уверена... вернее, уверена, но пока не знаю, что мне делать с этим открытием...

Осознаю, что говорю туманно. Слова категорически не желают складываться в предложения. Много лет я верила в одно. Потом узнала другое. И лишь теперь поняла, как все произошло на самом деле.

- Кира... Хочешь сказать, что твоя мама солгала?

Всевышний послал мне самую лучшую и самую догадливую подругу.

- Это мама сбила ту женщину, - озвучиваю, наконец, то, о чем думала всю прошедшую ночь. – Она была пьяной и села за руль.

- Что?! – На лице Иры потрясение.

- Не знаю, почему отец допустил такое. Но когда она сбила ту женщину... Анну, - глотаю ком, - папа взял всю вину на себя. Он отправился за решетку вместо мамы. И там умер.

- Кира, это...

- Вместо того чтобы сознаться мне, она придумала дурацкую историю о невменяемой, сидящей на наркотиках беременной и ее ужасном муже. – Я опускаю горячий лоб на наши руки. - Она проклинала их обоих. Винила во всех наших бедах, в том числе в смерти отца.

Мне было страшно обо всем этом думать, а когда высказываю вслух, на душе становится еще хуже.

- Блин, в голове не укладывается.

- У меня тоже, - выдыхаю со стоном.

- Твоя мама убийца... Звучит дико!

- Очень дико.

- Вдруг ты ошибаешься? - Ира заставляет меня посмотреть на нее. – Она у тебя, конечно, не ангел. Не представляю, как твой отец вообще с ней жил. Но чтобы позволить любимому человеку сесть в тюрьму за свое преступление... Нет. – Передергивает плечами.

- Она запретила мне копаться в прошлом и не хотела ничего рассказывать о том случае. Все, что у меня было – копии документов из суда и мамина версия событий. – Смахиваю подступившие слезы. – Мамин рассказ очень плохо вязался с протоколами допросов. А поверить в то, что папа пьяным сел за руль... это было для меня самым сложным.

- И что же тебя убедило?

- Рассказ... одного мужчины, мужа Анны.

- Вдовца? – Глаза подруги становятся круглыми как блюдца.

- Ира, мой крокодил... – Губы еле шевелятся. – Это Ярослав... Ярослав Вольский. Его жену убила моя мама. Он рассказал мне об Анне, о том, что не мстил за ее смерть. А еще... предложил отношения и признался, что готов познакомиться с родителями.

Глава 47

Глава 47

До окончания встречи с подругой я вою у нее на плече и между всхлипами признаюсь, что влюбилась. Нетипичная для нас двоих ситуация. Плачет и рассказывает о любви обычно Ира. Я не ревела, даже когда выяснила об измене Паши.

К несчастью от слез становится только хуже. Лицо превращается в клоунскую маску, а вопрос «Что делать?» так и остается без ответа. Чтобы окончательно не скатиться до образа опухшего нечто, после ухода Иры я быстро умываюсь и берусь за работу.

Очень кстати приходятся копии документов Бухгалтера: разные журналы, выписки и странные таблицы.

Пытаясь разобраться, я раскладываю все это богатство на полу и беру любимый блокнот. Дальнейшая работа уже знакома. Это не первые в моей жизни бухгалтерские записи. Прошлые журналистские расследования уже немного подготовили к подобным ребусам.

Забыв о личных проблемах, я полностью окунаюсь в таблицы и графики. Подчеркиваю некоторые проводки. Расклеиваю яркие стикеры рядом с самыми крупными суммами. Обвожу кругами загадочные инициалы. Однако ни через час, ни через два понятнее не становится.

Одержимый секретностью Бухгалтер, шифровал все, что можно было зашифровать. Сокращал имена до одиночных букв, а к номерам счетов приписывал дополнительные цифры.

Пробраться сквозь эту конспирацию оказывается настолько сложно, что к четырем дня меня накрывает волной жуткой головной боли. А к пяти – я готова сдаться и отложить работу на завтра.

Если бы не волшебная сила аспирина, еще через полчаса я бы, наверное, так и сделала. Прибралась бы в квартире. Занялась бы ужином. Но таблетки вовремя снимают всю боль, и спустя буквально пятнадцать минут начинает вырисовываться первая последовательность.

Боясь напутать, я переписываю в блокнот каждую букву и каждую цифру. Дважды проверяю расчеты. И первый раз за день чувствую, как губы растягиваются в подобие улыбки.

«У Бухгалтера был еще один клиент. Не Китаец. Он появился после отъезда Бурового за границу», - строчу сообщение своему боссу. Не задумываясь, нажимаю «отправить».

«Клиент такой же крупный, как Китаец?» - через минуту получаю ответ от Ломоносова.