У всех свои демоны

Путь на вторую базу, к счастью, вулканами не преграждался. Нет, с безопасного расстояния, например, сидя рядом с Романом в кабине самолёта, Хидео бы на вулкан посмотрел, а вот на то, чтобы прокатиться мимо, одного любопытства ему было бы недостаточно. Но и совсем лёгким этот путь тоже не назвать: до появления на Оранжевой дорог было ещё далеко, так что приходилось выбирать более-менее проходимые маршруты. Небольшой горный массив к юго-востоку от базы лучше объехать, а потом взять чуть восточнее, чтобы не спускаться в заполненную песком котловину. Дальше будет сложный участок – обширные каменистые россыпи, но тут уже ничего не поделаешь, придётся пробиваться.

Проведя пальцем по намеченному маршруту, Хидео отправил его на навигационное устройство вездехода, проверил заряд батареи, а потом вернулся к карте и взял из стоящего под ней ящика две фляжки с «живой водой»: так в экспедиции окрестили слегка бодрящие витаминно-минеральные коктейли, которые Мигель Мозели готовил для работающих «в полях». В аварийном контейнере вездехода ещё лежала десятилитровая канистра с водой, но на дорогу должно было хватить и фляжек.

Выезжая из ангара навстречу поднимающемуся над скалами солнцу, Хидео привычно сосредоточился на дороге, отбросив лишние сейчас размышления: вот так задумаешься о девушках, их симпатиях и причудах, а потом не заметишь, как увязнешь всеми гусеницами в какой-нибудь неприметной, но коварной ямке.

Хидео выехал на перевал, притормозил, осматривая склон, по которому предстояло спускаться. Кое-где с подветренной стороны скальных обломков на песке сохранились следы, которые его вездеход оставил во время прошлой поездки. Ориентируясь на них, Хидео осторожно спустился в следующую долину и, лавируя между скалами, поехал вперёд, краем глаза поглядывая на карту с проложенным маршрутом. Рутина, даже если ты именно её и ищешь, рутиной и остаётся.

Сглаженная ветром вершина в форме лошадиной головы, которую Хидео выбрал для себя как ориентир, мало-помалу приближалась. Вот доберётся до неё, и сделает небольшой, на полчаса, перерыв на отдых. Дальше начнутся каменистые россыпи, последняя и самая трудная часть пути.

Блестящая на солнце и слегка колеблемая ветром поверхность песков, через которые он прокладывал путь, неожиданно напомнила ему о полях родной планеты. Вот только небо на Мельхиоре совсем другое...

Он не был дома с тех пор, как ему исполнилось двенадцать, и не очень утруждал себя письмами. Так, отправлял преувеличенно-бодрые короткие сообщения раз в месяц, и, получая очередное длинное послание от мамы (отец писать письма не любил), малодушно радовался тому, что голосовое общение пока доступно только в пределах одной планеты. Скрыть истинное положение своих дел при прямом разговоре он бы вряд ли смог. Хотя что-то ему подсказывало, что он и так в этом не очень преуспел.

«Вот закончится экспедиция, доберемся до нормальной связи, напишу маме обо всём. Или... нет, лучше я сам прилечу!», – внезапно решил он. – «Хватит, напрятался уже. Прилечу, расскажу обо всём, и будь что будет».

Солнце, сегодня почти не приглушенное пылевой завесой, поднималось всё выше, и пески блестели всё сильнее, их блеск уже резал глаза. Хидео, спохватившись, потянулся к регулятору затемнения стекла кабины и обнаружил, что он и так установлен почти на максимум. Он зажмурился, стало полегче, но ненадолго: стоило открыть глаза, как они заболели снова. Вдобавок начали ныть виски. Неужели это и есть обещанное Мозели «поплохеет»? Если так, то пока всё вполне терпимо. Хидео сделал глоток воды из фляги, несколько раз глубоко вздохнул, прогоняя беспокойство, и прибавил скорости.

Полчаса спустя он был вынужден притормозить. Глаза было сложно держать открытыми больше нескольких секунд подряд, а пульсирующая по всей окружности головы боль не давала сосредоточиться на дороге. «Лошадиная голова» была уже близко, но её достижение не означало какого бы то ни было облегчения, разве что могло подарить немного тени.

Но эта тень, когда Хидео на одном только упрямстве в неё въехал, уже не имела для него никакого значения. Он уже почти ничего не видел за пляшущими перед глазами цветными кругами. Мельхиорец остановил вездеход и с то ли стоном, то ли всхлипом уронил голову на руль. Голова болела так, что хотелось разбить её о ближайший камень. Желание по определению неисполнимое в скафандре.

Сколько часов, как рассказывала как-то Арина, здесь длятся магнитные бури? Не вспомнить. И дотянет ли он до её окончания?

Сквозь шум в ушах прорвался бодрый голос Мозели:

– Эй, парень, ты там живой?

От неожиданности Хидео едва не подпрыгнул, отчего круги перед глазами завертелись особенно быстро, а в голове словно взорвалась бомба.

– Немного, – подавив стон, ответил он.

– Ну раз немного, значит, должен справиться. Доставай аптечку, там в маленьком отделении лежит шприц.

– Я его на базе оставил, – пробормотал мельхиорец, но аптечку всё-таки нашарил.

– Ты оставил, а я положил. Нашёл?

В маленьком отделении действительно лежал знакомый синий цилиндр.

– Да.