У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

С пяти часов вечера немец бомбил нашу лощину. Я решила пробраться через линию огня к своим. Пробралась. Там я узнала, что ранена санитарка Мотя Гурина. Немец там обстреливал минометами, а нас самолетами и минами тоже бил. Я добралась почти до последних окопов. Вижу, лежит девушка-санитарка. Подползаю, смотрю – Софья. Голова у нее перевязана. Оказывается, она ранена в голову, слепое ранение в череп. Ее перевязал наш старшина. С передовой линии ее отправили туда. Не знаю, как она пробралась через эту нейтральную полосу.

Я спрашиваю: «Софья, что с тобой?». Она: «Да вот, ранена. Много крови потеряла». Я говорю: «Тебе нужно отправиться в лощину». Она отвечает, – эти ее слова мне запомнились: «Я, – говорит, – знаю, там жизнь, но я туда не пойду». Я не стала приказывать, да и приказывать я не имела права.

Когда у нас вышел из строя командир батальона, командиром батальона стал бывший командир взвода 7-й роты Посылкин. Мы с 1-го сентября заняли оборонительные позиции. Оборонительные позиции занимали ночью и, видимо, подошли близко к немецким расположениям. Я была, Решетова Зина, Шуванова Аня и еще две девушки: Рощина и Архатова, охраняли наших командиров. Утром с рассветом мы услышали крики с немецкой стороны: «Хальт!» Выяснилось, что мы с трех сторон были окружены. Был только небольшой проход в нашу лощину, который обстреливался из танка и который занимали немецкие автоматчики. В этом полуокружении нам подмогу не могли никакую подбросить. Нас осталось человек 16, не больше. Находились мы здесь до 18-го сентября. Два дня не получали ни пищи, ни воды. Раненых было очень много. Выносить их было нельзя. Мы их перевязывали. Во флягах у нас был неприкосновенный запас воды. Мы поили их этой водой, ухаживали за ними, прокопали окопчик. Кольцо постепенно сжималось. 17-го сентября просили подкрепление, но нам его не дали. Командир полка приказал батальону стоять. Весь батальон стоял и не уходил.

Нам много пришлось поработать с бойцами. Среди бойцов было много таких, которые колебались и не были уверены в том, что мы выстоим. Мы проводили беседы с ними. Пролезешь в окоп и начинаешь им рассказывать о героических подвигах бойцов и командиров. Рассказывали о рядовом бойце Косых, который с пятью комсомольцами отбил атаку 60 немцев. Дело это было у нас в батальоне. Он подпустил немцев на 10 метров и стал их забрасывать гранатами. В это время застрочил пулемет с фланга. Он взял Ефимова, своего бойца, и пополз по-пластунски к тому окопу, откуда раздался выстрел. Подполз, кинул туда несколько гранат и крикнул: «Батальон, за мной!» Шесть человек батальона пошли. Он принес с собою два трофейных пулемета, большое количество винтовок и 30 пленных. Сейчас он отправлен на курсы старших лейтенантов. Награжден орденом «Красной Звезды». Приблизительно на таких примерах мы проводили беседы.

18-го сентября получили приказ группой, какая есть, пойти в наступление и взять высоту 143,8. Дух наших бойцов был замечательный. В течение двух дней стояли и отражали натиск немцев – это очень подняло их дух. Наших раненых ни одного не было, только в первый день были раненые. 17 сентября нам удалось пробраться с девушками в лощину, взять раненых, вынести и вернуться обратно. Целую ночь мы работали.

18 сентября пошли в наступление. У нас был замечательный командир роты Сигаев. Ему дали приказ занять сопку во что бы то ни стало. Мы двинулись. Немцы с высоты бьют по нас из автоматов. Видно, как они оттуда стреляют. Мы продвигались вечером, продвигались очень медленно, но шли без потерь. Подошли к подножию и остановились у подножия. Подняться нам не было возможности. Окопались и решили ждать подкрепления. Дальше продвинуться противник не давал возможности. Сначала подбирались к нам автоматчики по одному человеку, но нам удобно было их снимать. Тут у нас стреляли все и бойцы и девушки. Мы были вооружены винтовками. Выносишь бойца, несешь винтовку и свою санитарную сумку. Когда трудно приходилось, то свою винтовку оставляешь, а потом опять забираешь. Потом немцы стали подбираться к нам группами. Мы видим, положение трудное, дело может решиться не в нашу пользу. Командир роты пошел на такое дело: дать команду нашей артиллерии (у нас была связь с батареей) – огонь артиллерии на нас. Наша артиллерия должна была обстреливать наше расположение. Эта команда была выполнена. Ночью уже потерь было много. Когда пришло подкрепление, у нас осталось только 10 человек. Ночью пришли подкрепления.

После войны думаю остаться в армии, пойти в военное училище. Я здесь несколько дней, но скучаю о своих, как они там без меня. До армии хотела поступать в университет на историко-филологический факультет. Очень люблю возиться с архивами, заберусь туда и копошусь. Отец живет в Самарове. Он с нами не живет с 1935 года, но мы все его любим и уважаем и мамаша тоже. Он к нам часто приезжает…