У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен

После заключения договора с Жолкевским под Смоленск к королю было отправлено большое посольство – свыше 1 200 человек, которое должно было пригласить королевича на московский престол. Посольство вело бесконечные переговоры, так как король, сам мечтавший стать московским царем (что означало бы династическую унию с Московским государством в интересах Речи Посполитой), не хотел отпускать сына и выполнять условия августовского соглашения. Между тем, опасаясь народного восстания в столице, боярское правительство изменнически впустило в Кремль польские войска. Москва в конце сентября была занята польским гарнизоном, начальником которого взамен уехавшего Жолкевского стал пан Гонсевский.

Следует подчеркнуть, что правление боярской Думы продолжалось недолго. В Москву приехали люди тушинской «знати», которым поляки больше верили. Фактическая власть оказалась в их руках. В польском лагере под Смоленском было составлено расписание должностей, утвержденное королем. В результате Боярская дума была поставлена в самое унизительное положение, она должна была послушно выполнять все распоряжение польского воеводы Гонсевского.

После занятия Москвы Сигизмунду III уже не было необходимости прикрываться условиями договора. Он не только не снял осады Смоленска, но продолжал расширять свои требования. Паны в переговорах с московскими послами требовали от них сдачи Смоленска, который продолжал мужественно отражать все приступы неприятеля. Посольство решительно отказывалось выполнять это требование. Дворяне, находившиеся в посольстве, посылали письма в Москву, в которых описывали свое бедственное и унизительное положение и призывали не подчиняться королю и его сыну королевичу: «Положите о том крепкий совет меж себя: пошлите в Новгород, и на Волгу, и в Нижний нашу грамоту списав, и свой совет к ним отпишите, чтоб всем было ведомо, всею землею обще стати…». После безрезультатных переговоров московские послы были арестованы и отправлены в Польшу.

Многочисленные документальные свидетельства говорят о том, что в конце 1610 г. в столице стало расти сильное возбуждение против иноземных захватчиков и грабителей. Так, неизвестный автор такого произведения как «Новая повесть о преславном Российском царстве», называет бояр, заключивших договор с Жолкевским, «изменниками», «душепагубными волками». Он описывает тяжелое положение страны и населения, на которое наложены «безмерные и неподъятные нормы». Воззвание предупреждало, что польский король хочет овладеть московским царством и посадить в нем своих подручных. Воззвание заканчивалось призывом к восстанию. «Время, время пришло во время дело, подвиг показати и на страсть дерзновение учинити».

В это же время против польской власти выступил патриарх Гермоген. Как глава русской православной церкви, он понимал, какая опасность ей грозит в случае, если царский престол займет король-католик. После того как в Москве и по всей стране стало быстро нарастать народное движение, Гермоген открыто выступил против признания московским царем королевича Владислава. Собрав московских посадских людей в Успенском соборе, он объявил, что освобождает их от присяги королевичу Владиславу и королю Сигизмунду. Затем Гермоген стал рассылать грамоты в разные города, призывая собраться всем из всех городов и идти к Москве «на литовских (польских) людей». За эти грамоты Гермоген был взят под стражу, затем заточен в заключение. Его так и не удалось сломить. Он призывал к населению от высшего представителя церкви, что еще больше усиливало народное движение.

Среди городов, первыми поднявшимися против поляков, были Рязань и Нижний Новгород. В Рязани восстание поднял воевода Прокопий Ляпунов. Он обратился с призывом к южным и северным городам, где уцелели остатки войск царя Василия Шуйского. Он призывал на помощь также и казаков, находившихся раньше в Тушинском лагере. Большая часть тушинских казаков во главе с Иваном Заруцким и князем Дмитрием Трубецким присоединилась к Ляпунову, который, рассылая грамоты в разные города, обращался и «к холопам, и к боярским людям, крепостным и старинным…», убеждая их идти в ополчение.