У зла нет власти

– Один вопрос, если позволите, – Оберон успокаивающе сжал мою ладонь. – Как звали короля, который увел из города свое Королевство некоторое время назад?

Брови Эдны поднялись, как два вопросительных знака.

– Король, – сказала она не очень уверенно. – Понятия не имею. Не помню.

Она быстро захлопала ресницами, будто растерявшись. Будто мы с Обероном казались ей смутно знакомыми, но вот откуда – она не могла понять.

– Я забыла. Да. Спросите кого-нибудь другого.

– Спасибо, – сказал Оберон.

Эдна в последний раз посмотрела на него – и ушла в дом, затворив за собой калитку.

Где-то гремела кузница, по улице катились возы – Торговый тракт был оживлен днем и ночью. Прохожие глазели на нас, робко улыбались, многие кланялись, но когда с неба спустился Фиалк, блестя зубами, – все бросились врассыпную.

Мы взлетели над городом. Он очень разросся, теснились кварталы новых каменных домов, в окружении парка стоял старый дворец – тот самый, где я впервые увидела Королевство…

– Она получила, что хотела, – сказала я, думая об Эдне. – Но мне кажется, все-таки… она по-своему вас любила.

– Ради любви совершаются великие дела, – пробормотал он задумчиво. – Но ради нее же совершаются гадкие, отвратительные дела. И ничего с этим не поделаешь.

Фиалк разогнался, как самолет, преодолевающий звуковой барьер. Пролетел сквозь грань миров, будто сквозь пленку, и я увидела внизу знакомую улицу, крышу дома с антеннами, автобусную остановку, парк и озеро, а потом книжный магазин, гастроном, школу… У меня захватило дух.

– Ты мне дороже сотни дочерей, – сказал мне на ухо Оберон, – подмененных в младенчестве и перенесенных в ваш мир.

– А что, у вас есть сотня дочерей?!

– Если бы, – он рассмеялся. – Если бы они у меня были.

Эпилог

Дождливым октябрьским утром мне в окно ударил мелкий камушек. Это было само по себе странно, потому что до нашего этажа не так-то просто добросить. Да и не было у меня никаких знакомых, друзей или врагов, готовых на виду у всего двора кидаться камнями!

Я выглянула в форточку.

Он стоял без зонтика под самыми окнами. Кончик его носа покраснел. Светлые волосы выбивались из-под капюшона. В руке – обернутая в целлофан черная ветка, усеянная большими белыми цветами.

Я сбежала по лестнице вниз, едва успев накинуть куртку. Мама крикнула вслед что-то предостерегающее.

– Привет, – сказал Максимилиан. – Я пришел жить в твой мир. Насовсем!

И ухмыльнулся, показывая острые белые зубы.