Уайтбол (СИ)

— Не обижайся.

— Да я не обижаюсь, бог с тобой.

Подошли к Сашиному корпусу. Я притянул попутчицу к себе, поцеловал. Пощечин и других резких движений не последовало. Понятно: бережет мое подвешенное психическое состояние… значит, можно наглеть. Поцеловал снова. Долго.

— Ступай домой, Мишка. У тебя завтра трудный день.

— В гости не зовешь?

— Не сегодня.

— А когда?

— Потом, — Саша высвободилась, поднялась на ступеньку.

— Вот не пойду никуда. Буду всю ночь бродить вокруг этого корпуса и мяучить. Громко. На всю базу.

— Перестань. Ступай домой, завтра поговорим.

— Завтра я буду после маршрута. Еще хуже, чем сегодня. Совсем дурной и непредсказуемый.

— Вот и хорошо. Люблю дурных непредсказуемых мужчин.

От мать твою. Нельзя же шутить с таким каменным лицом. Или это — не шутка? Хрен ее разберешь.

— Почему не сегодня?

— Есть причина. Потом объясню.

Я стащил женщину с порожка, обнял снова. Поймал себя на двойственном ощущении: будто ее целую — и не ее. Какой-то наблюдатель сидит в голове и видит картинку отрешенно. Сопоставляет с чем-то забытым… Черт бы подрал все эти тайны.

— Иди уже, Мишка. Спокойной ночи, — Саша вывернулась, нырнула в дверь и захлопнула ее.

Мерзавка. Ладно, может у нее и правда «причины»… Развернулся и отправился к себе.

Всю дорогу в голове крутилось что-то левое — фотография, найденная вчера в интернете, к примеру…

Думал, не усну: будут преследовать загадки близняшек.

Отбился тут же, но всю ночь мне почему-то снились не близняшки, а знакомые по бесчисленным репродукциям глаза «безумного капитана»…

* * *

Где-то в полдень мы прошли КПП, задраенные, как положено, по самую макушку. Я морально приготовился к сюрпризам вроде нежданного девятого вала, но на сей раз ничего такого не случилось.

Вообще напрягов не было. Прямо за воротами начался лес, вполне комфортная чаща, без глухих зарослей и непролазного бурелома. Погода отличная, приятный летний денек: тепло, но не жарко. Ни комаров, ни слепней. Птицы поют.

Жутковато мне стало от этой идиллии. Нет, не могу сказать, что за последние дни стал параноиком. Но как-то уж совсем все гладко, явно не к добру…

Что я знаю о причудах уайтбола? Дважды столкнулся — оба раза стресс. А напарник — новичок. К тому же не слишком уравновешенный, судя по вчерашнему. О чем думал Венский, когда комплектовал нашу пару? О чем думал я сам, когда отправлялся нынче в раздевалку?..

— Проблема? — обернулся Стрельцов.

О как: я, оказывается, несколько минут топчусь в трех метрах от ворот — ни туда, ни сюда. Это уже просто неприлично.

— Давайте держаться рядом. Совсем рядом. Вообще-то здесь положено связываться, но я не очень представляю, как бродить по лесу в связке.

— Хорошо. Куда идем?

— Общее правило, вроде бы — сначала все время вперед.

— Вперед — так вперед. Погуляем. Что-то он меня не радует пока.

— Почему?

— Если это — Средняя Россия, мы можем бродить весь день и не найти ни одного скального выхода. При таком раскладе я плохо представляю, как здесь работать.

— Ну… как абориген и в некотором роде специалист, могу совершенно точно сказать — это не Средняя Россия.

— А что, по-вашему?

— Какой-то север, наверно. Кольский полуостров, Архангельские края… не знаю.

— На севере я почти не был. Ладно, пошли. Может, русло найдем.

Если мой напарник и волновался, по нему этого видно не было. Хорошее самообладание? Или — тупое бесстрашие, результаты которого придется расхлебывать нам обоим?

— Дмитрий Васильевич! Хочу сразу предупредить: если увидите нечто, напоминающее Ганимед — ни в коем случае не ходите туда. Это действительно может оказаться Ганимед.

— Мне Ри сказал. А Венский не собирается достать где-нибудь пару скафандров?

— Не знаю. У группы перерасход по снаряжению, как я слышал. Да и вообще… может, лучше не светить наши сенсационные находки, чтобы работать никто не мешал. Вы ведь уже в курсе, какие у нас партнеры.

Стрельцов промолчал, потом резко сменил тему:

— Вчера посмотрел коллекцию предшественника. Ничего не понял. И опись соответствующая, вопросительные знаки через слово.

— Серж перед отъездом жаловался, мол, не на чем строить рабочую гипотезу.

— А что он говори… ох ты, господи!

Крупная птица с ярким оперением порхнула из-под ног, скрылась в кроне.

— Ччерт! Успели разглядеть, Миша?

— Успел, — я улыбнулся. — Только не волнуйтесь. Это был попугай.

— Чего? А почему не пеликан?

— В следующий раз будет пеликан. Не берите в голову. С уайтбола станется перепутать попугая с тетеревом. Он не придает значения таким мелочам.

— Биоценоз[12] — это, значит, мелочи… Тогда я начинаю понимать, почему геологи здесь не задерживаются, — он покачал головой, хмыкнул:

— Ну, Венский, ну хитрец…

Мы поменялись ролями: теперь озадачился геолог. А меня неуместный попугай успокоил. Порядок. Это уайтбол.

— У вас уже есть какая-то рабочая идея? — поинтересовался я.