Уайтбол (СИ)

…Дальше — тьма. Из кромешного мрака всплывают обрывки мыслей и воспоминаний, фрагменты разрозненных картинок. Заснеженный пик горы и бездыханный, искалеченный человек у ее подножия… Стерто. Город циклопов. Не бар, настоящий Город, с настоящими циклопами… Стерто. Гостиничный номер в Среднеросске, вид из окна. Через улицу — одноэтажный табачный павильон, обшитый каким-то пластиком. Нижний край пластика отошел от стены и каждый раз хлопает, когда поднимается ветер… Смотрю на дверь павильона. Жду кого-то…

…Стерто. Открываю глаза. Если верить часам — дело к вечеру.

Жара, духота. Или это у меня опять температура подскочила?

На фоне окошка маячит спина Вика.

— Привет. Почему ты дома?

— Сегодня маршрутов не было, — ответил Вик, не оборачиваясь.

— А еще чего нового?

— Шеф, похоже, напуган. Перевел Стрельцову денег, просил затихариться пока. На что рассчитывает — непонятно.

— Хочет выиграть время, — предположил я. — Довести работу до конца. Распустить группу.

— Гос-споди. Куда ж нужно распустить группу, чтобы ее участников не достали?.. Про работу я уж не говорю. Безумие — продолжать эти эксперименты. Кстати, что у нас дальше по сценарию фильма? Парочка смертей?

— Смертей не будет.

— Откуда знаешь? Очередное озарение?

— Не будет смертей. Я их отменил.

Вик смерил меня тяжелым взглядом, не сказал ничего.

— Так что, говоришь, с маршрутами? — переспросил я.

— Сегодня выходной.

— А дальше?

Он отвернулся, уставился на улицу.

— Завтра пойдете вы с Сашей. Что-то зачастил он тебя в аномальную зону пихать. К чему бы, как ты думаешь?

— Не грузи меня, Вик. И так хреново.

— Может, стоит загрузиться. Может, существует такая ошибка, которой нужно избежать.

— Я не в форме. Конкретно не в форме. Прости. Хочется, чтобы все оказалось сном. Исчезнуть куда-нибудь к едрене фене в Непал, а лучше — в соседнюю галактику. В крайнем случае — сдохнуть… и вообще. Никуда я завтра не пойду, потому как болен.

— Неужели этот старый урод совсем не ведает, что творит?.. Ладно, Мишка. Приходи в себя. Может, чего-нибудь все же придумаем, — проговорил Вик без всякой надежды в голосе и вышел из комнаты.

…Собственно, моя личная головоломка почти решена. Концовку фильма я помнил хорошо, благо смотрел раз десять. Сформировалась отчетливая догадка, зачем «главный герой» нужен шефу в зоне уайтбол, осталось только проверить кое-что.

А потом, бог даст, попытаться «отменить». Переиграть сценарий. Внести поправки…

Блин. Похоже, я тронулся мозгами. То-то Вик со мной даже не спорит. Смотрит, как на умалишенного.

На секунду мне стало страшно. Но — лишь на секунду.

…Это была последняя секунда перед окончательным и бесповоротным сумасшествием. Дальше только бред. Нескончаемый морок.

Сейчас, несколько лет спустя, я смирился. Не пытаюсь понять, где заканчиваются мои собственные глюки и начинается объективная реальность. Только ли я — псих, или весь мир бредит вместе со мной? Неважно. Мне уже не вернуться в те легкие времена, когда граница между безумием и нормой была четкой. А иной раз кажется — и не существует никаких границ. В принципе не существует. Самообман.

Я встал с кровати. Комната тут же куда-то поплыла… Хер с ней, пора привыкнуть.

Включил компьютер. Залез в сеть и набрал поиск «Элли Джонсон». Сначала по-русски — безрезультатно, потом — по-английски.

Через полчаса охота увенчалась успехом.

Личная страница доктора Кена Джонсона, психолога, профессора Эсаленского института. Не обновлялась одиннадцать лет. В рубрике «about» — фотография всем до слащавости довольного молодого американца. Ниже — еще один снимок, с подписью: «My wife Elly».

Аля на фоне психфака МГУ. С короткой стрижкой, в блестящем топике и светлых шортах, больше похожих на плавки. Это тщеславное создание никогда не упускало случая продемонстрировать всему человечеству свои офигительные ноги. Не знаю, как мистер Джонсон, а я ревновал…

В мозгах щелкнул рубильник. Воспоминания покатились лавиной.

…Парк отдыха. Пруд. Я — на веслах. Элли возлежит на корме поперек лодки, болтая в воде ступнями в сандалетах.

«— Ну, не хочу, не хочу. Неудобно мне ехать к твоим родителям. Поставь себя на мое место.

— Ты хочешь, чтобы я вообще к ним не попал? У меня через два месяца начинается программа предподготовки, рискую предков не увидеть до самого отлета.

— Дался тебе этот Ганимед. Чего ты там забыл?

— А чего ты забыла в Штатах?

— Я уже не полетела.

— Все равно ведь полетишь. Не сейчас — так позже.

— Ну… мне ведь нужно делать карьеру.

— А мне, значит, не нужно.

— Ну и черт с тобой. Поезжай к своим предкам один.

— Зараза…»

…Я ее все-таки уговорил.

Лучше бы не уговаривал.

…Все произошло очень быстро.

На Московском шоссе, неподалеку от моста, какой-то лихач подрезает меня справа. Вылетаю на встречную полосу прямо перед мордой самосвала. Удар. Последнее, что вижу — огромный разбитый глаз чужой машины у себя в салоне и свернутую на бок, окровавленную голову Элли.

…Темнота. Целая вечность темноты.

Потом — белизна. Потолок отодвигается. Пустой белый потолок.

— Как вы себя чувствуете?

— Нормально.

— Кто вы?

— Не… знаю.

— Имя «Михаил Вихорев» вам что-нибудь говорит?

— Не помню.