Уалий

Мы бросились вслед за незнакомцем. У самого входа в старый сад мы настигли его и притаились за огромным валуном. Незнакомец был в длинном темном плаще, а лицо его скрывал капюшон. В руках он держал корзину. Мы с Тирром переглянулись, когда из складок плаща незнакомец достал ключ и легко отпер им тяжелый замок, висевший на воротах. Едва оказавшись внутри сада, незнакомец издал длинный переливистый свист будто некий сигнал. И не успел он затворить за собой ворота, как из темноты парка словно ночной кошмар появился … черный пес. Мне показалось, что земля задрожала у меня под ногами. Пес бросился к незнакомцу. Я хотел зажмуриться. Я думал, что сейчас свирепый пес разорвет непрошенного гостя. Но что же это? Я не мог поверить своим глазам! Оказавшись рядом с незнакомцем, пес упал к его ногам и принялся кататься по земле, подставив брюхо. Затем пес вскочил на задние лапы и огромным слюнявым языком начал лизать незнакомца в лицо, скуля от радости как дрессированный пудель. Капюшон спал с головы незнакомца и в свете фонаря я узнал … консула. Да, да. То был дядя Тирра. Потрепав черного пса по холке, он закрыл ворота с обратной стороны и все вновь погрузилось в темноту.

– Я же говорил тебе, что рядом с дядей цепной псе становится ручным, – сказал Тирр на обратном пути к дому.

Перед тем, как разойтись по своим комнатам я спросил Тирра, почему его дядя решил проведать пса в столь поздний час. Это казалось мне странным. Но Тирра, похоже, это ничуть не удивило.

– Не знаю, – ответил Тирр, зевая. – Наверно, не хватает времени днем. У дяди очень много работы.

Мне не спалось. Я долго ворочался в кровати, но заснуть не мог. Тогда я забрался на подоконник и принялся ждать, сам не зная чего. Начался дождь. Сначала просто накрапывало. Потом вдали громыхнуло. Потом громыхнуло еще раз. Уже громче и ближе. А потом полило как из ведра. Вспышки молнии ярко озаряли деревья и кусты. Капли струями катились по стеклу. Внезапно я увидел человека в темноте. Он бежал по дорожке к дому. Сначала я подумал, что это консул спасается от дождя. Но когда человек подбежал ближе я узнал в нем Йошека. Бедняга. Я и забыл про него. Ночной халат на нем насквозь промок. Колпака на голове не было. Должно быть, он потерял его по дороге. Лицо его выражало ужас и отчаянье. Он бежал, обхватив себя обеими руками в надежде хоть как-то согреться. Длинный мокрый халат прилипал к его ногам. Казалось бы, при виде Йошека, над которым мы с Тирром так жестоко подшутили, меня должны были терзать угрызения совести. Но нет. Удивительным образом голову мою занимала совсем другая мысль. Где же консул? Почему он не спешил укрыться от дождя в доме? Однажды я был в старом саду и не помнил такого места, где можно было переждать ливень. Разве что в пещере цепного пса. Но мне с трудом верилось, чтобы консул стал пережидать непогоду в холодной темной пещере среди клоков шерсти и обглоданных костей. Тогда где же он? Была еще каменная башня. Быть может, консул укрылся внутри нее.

Так я сидел у окна, пока звук дождя не усыпил меня. Веки мои налились свинцом и я не заметил, как провалился в сон. Когда я проснулся, ливень уже перестал. Небо расчистилось и на нем ярко сияли звезды. Я стал корить себя, что не справился с дремотой и не заметил, когда вернулся консул. Как вдруг на дорожке, ведущей к дому, вновь показалась фигура человека. На этот раз то был консул. Невольно я взглянул на часы. Без четверти три ночи. Корзины в руках консула уже не было. И плащ его был сухим.

Глава IX. Моя новая жизнь

Обучение мне давалось нелегко. Я старался, но все без толку. Диктанты я писал с ошибками. Задачки по алгебре, которые Тирр щелкал как семечки, отнимали все мое свободное время. Совсем плохи были дела с геометрией. Треугольники и трапеции уже стали являться мне в кошмарах. В моих снах они были огромными и зловещими. Они нависали надо мной и оглушительно хохотали, когда я пытался измерить их линейкой. Немного лучше обстояли дела с биологией и историей. Но даже и здесь я безнадежно отставал от Тирра. Учеба для него не составляла труда. Во время уроков он часто беззаботно рисовал в тетрадке. Со скучающим видом он мог подолгу смотреть в окно, совсем не слушая, что рассказывала Ирис, наша учительница. Домашнее задание он выполнял редко. На упреки Ирис он неизменно отвечал, что обязательно исправится, но наступал следующий день и Тирр снова приходил в класс без выполненного домашнего задания. Мне Тирр говорил, что у него слишком много важных дел, чтобы тратить время на всякие глупости вроде учебы. Что я мог ему ответить? Несмотря ни на что по результатам тестов и контрольных работ Тирр неизменно набирал высший балл. А вот мне о высшем балле можно было только мечтать.