Убайдулла-наме

Стихи:

“Клянусь высоковознесенным государством и замком божественного закона.

Клянусь блестящею жемчужиной начала и последствий,
Клянусь мощью сильного правосудия, опорою веры!
В твою эпоху земля стала свободной;
Для неба стала запретной дверь к тебе, о благодетель!
У тебя ищут покровительства цари мира;
Подобные [острому] мечу твои речи разят коварство
[И] объясняют [стих]: *истинно мы помогли[258]...
Под твоим пером объяснение “Нун и ал-Калам”[259]
Превратилось в нанизанное в [строгом] порядке жемчужное ожерелье.
Твое сердце — море, а рука — облако, проливающее перлы,
Ты сказал бы: она рудник жемчужин искусства.
Еще ты проявляешь ярость в битве
И, как Рустем, сотнями сносишь головы.
Господь от всех бед Да сохранит навечно сего государя!”.

Этою пленительною похвалою Султан ходжа погасил пламя ярости государя. Милостивый монарх сменил гнев на милость и яд мести /161б/ заменил противоядием прощения. Короче говоря, эмиры и военные после данной им аудиенции вернулись к себе; страх и опасения, возникшие в их сердцах, легко исчезли. Произнесши похвалу единственному господу, они пообещали поставить светильники на гробницах святых. Население Самарканда и его окрестностей, которое в дебрях бедствия пребывало растерянным и было попираемо ногами случайностей, теперь получило спокойствие, благодаря милости творца и вечному царствованию его величества, убежища халифского достоинства. Аллах, впрочем, самый осведомленный о действительности дел!

О ВОЗВРАЩЕНИИ ВЫСОКОДОСТОЙНОГО И МИРОУКРАСИТЕЛЬНОГО МОНАРХА В СТОЛИЦУ, В Г. БУХАРУ, И О ПЕРЕМЕНЕ И ИЗМЕНЕНИИ [ОТНОШЕНИЯ К] НЕКОТОРЫМ ИЗ ЧИНОВ И ПРЕДВОДИТЕЛЕЙ [ПЛЕМЕН] ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, ЖЕЛАЛИ ОНИ ЭТОГО ИЛИ НЕТ

Когда мироукрасительный государь-миродержец направлялся [из Самарканда] в столичный город Бухару, Мухаммед Рахим бий дурман, бывший тогда правителем Карши, явился к государю в высокий арк, ища милостей сего владыки эпохи. В это время он не видел возможности уклониться от государевой службы, государь тоже знал его /162а/ беззаветную преданность к себе и не пожелал отпустить его от себя. А так как Карши остались без доброжелательных [к государю] слуг, то Мухаммед Ма'сум аталык волей-неволей отпустил на управление Карши Кутлук сарая. Должности дадхи добивались несколько человек из молодых военных и, в надежде на ее получение, они во время бунта были друзьями аталыка. Государь, основываясь на мнении противников [этих военных], пожаловал должность дадхи не участвовавшему в возмущении и бунте Бек оглы бахрину. Бек оглы был очень простодушный человек и считал себя очень далеким от того, чтобы занять такой пост, а теперь, [так сказать], он вместо небытия получил бытие. Эмиры хотели было, чтобы другие должности и области были предоставлены достойным из военной молодежи, но государь не соизволил больше делать милостей и, выступив в путь, проезжал станцию за станцией. Когда достигли области крепости Дабуси-шах[260], то население Бухары от простых людей до знатных, от малых до больших, услышав о радостном /162б/ царственном приближении, вышло навстречу государю.

Стихи:

[Когда] великие люди города узнали [о приближении государя],

Они поспешили к штандарту монарха.
Полные молитвенной благодарности, они повлекли [свои] души
Вперед, ибо увидели лицо своего государя.

Ходжи, сейиды, великие люди и малые, молодые и старые, все пришли встретить государя к границам Кермине и, припавши к ногам его, потирали свои лица и очи о копыта его объезжающего мир коня, проливая слезы [радости], подобно Иакову земли Ханаанской над обретенным им после разлуки Иосифом; они говорили:

Двустишие:

Все мы были мертвыми, но настал день

И мы вернулись к тебе, освещающему вселенную, живыми!