Убегать непросто

Алиса и Марина не сводили глаз со странного гостя, перед которым мама так лебезит. Она повесила его куртку на плечики, посадила на диван, слева от себя и застыла, пожирая глазами, вспоминая что-то. Ей, певице, уставшей от внимания иных, так несвойственен был взгляд растерзанной вороны! Папа сидел как оплеванный. Он почти ненавидел мальчика, так некстати разбудившего старое.

– Девочки, Влад, знакомьтесь: мой сын, – собравшись с духом, сказала мама.

Вот так, в торжественно-напряженной обстановке, они узнали, что у их мамы был другой папа. И другой ребенок. И обоих она очень любила, но другой папа полюбил другую. И отобрал у нее сына, решив, что певичке воспитание он не доверит. Вася о существовании мамы узнал в ссоре с мачехой, когда та обозвала его «ублюдком певичкиным».

Папа смотрел на то, как краснели щеки, скулы, подбородок у мамы, как невидяще ее глаза уставились на изящные короткие пальцы мальчика, и сгорал от ревности. Он не мог вспоминать без боли ее слезы в подушку и тихое «я, наверное, всегда буду только его любить». Ему хотелось заткнуть уши и не слушать о том, как Вася метался, ссорился с отцом, уезжал на гастроли и думал о знакомстве с мамой. Он не хотел, чтобы она вспоминала. А Вася, судя по его жадным глазам, устремленным на нее, страдал. И желал, чтобы она вспомнила.

«Знаешь, он мне показался двуличным», – сказал он Марине, едва за гостем закрылась дверь. Марине же он понравился. Ей показалось, что Василию, в своем богатом отцовском доме, не хватило семьи. И по юношеской открытости готова была уже к объединению, но слова отца заставили ее поколебаться. Алиса для подобных размышлений не в том возрасте, у нее уже появились первые страдания и прыщи. И Марина старалась не думать о таинственном брате, тем более, мама больше его в гости не звала, а переписывалась и перезванивалась. «Видишь, у них уже свои секреты! – сказал ей как-то папа, кивнув в сторону кухни, где мама негромко болтала с Васей по телефону. И, скорее всего, расшевелилось бы черное и мерзкое на душе, но случилась беда. И в беду откликнулся он.

Утренним рейсом успел из Сицилии, где у них уже четыре месяца шли гастроли (папа, вот поэтому и не приходил!), одним звонком организовал похороны. Он же обратился к отцу, когда их пытались заставить замолчать, организовал охрану. И с тех пор редко, но появлялся. «Брат у тебя есть, даже если он не рядом», – повторял он Марине на поминках, взяв за руки и глядя в глаза. Смотрелось это немного театрально, да и сам жест попахивал спектаклем, но взгляд его был серьезен, а читалось в нем бесконечное одиночество. Он давно уже купил квартиру в Москве, звал их переехать, но пока не решались. Регулярно звонил, с гастролей присылал открытки, привозил подарки. Алиске даже как-то в Греции шубу купил на восемнадцатилетие. Не женился, правда, до сих пор, но им, театралам, надо ли это? И сегодня, седьмого марта, его театр прилетел с гастролями из Москвы, премьерный спектакль, где он – режиссер.

– Понимаешь, как это важно? – спросила Марина.

– Да-да, очень важно, приехать, обрадовать человека тем, что у него сестра пропала. Если он сам не услышал уже, – сказал Денис. –И, что самое. Мы, вроде как, с волонтерами по лесу едем, и тут на тебе, в театре на премьере. Увидят?

Марина дернула плечом. Хорошенькие женщины не привыкли, чтоб им отказывали, а уж когда они раздражены, отказ этот может привести к взрыву.

Илья оторвался от очередной миссии и, вздохнув, сказал:

– Как вы мне уже оба надоели, святой Георгий. Езжай, придумаем что-нибудь. Только к брательнику своему не ходи до спектакля, потом покажешься. У нас один раз в бараке парень юбку нацепил, чтобы, значит, к девке забраться в окно. Ночь темная, все спят. Только одного петуха бессонница колыхала, из конфискованных, видать, страдал по хозяевам. Ну увидел он юбку ту, врать не буду, что понравилось, а как клюнет его в ногу! Взорал он, так и раскрыли его. Ржали все, конечно.

– Очень смешно, да, – хмыкнула Марина.

– Ты сама подумай, кто надевает юбку в ночь? Ну кто там че видит, юбка или штаны? А уж если заметят, то улепетывать в штанах быстрее! – захохотал Илья и оборвал себя, глянув на Дениса.

Тот вспомнил про отца, и черные мысли потянули в болото, ничем не отвлечься. Зачем китаец соврал про маму? Может, он действительно не при чем? Но тогда где она может быть? А что, если….

– Сначала заедем к отцу, – решительно сказал он и завел машину, – читайте пока новости, может, кто дельное напишет.

– За это не волнуйся, я Рафаэлю поручил следить, че да как. Ему все веселее, чем со стены просто пялиться, – обрадовал его Илья.

Марина решительно завела двигатель.

Добравшись до пятиэтажки, на нижнем этаже которой ныне обитал магазин, целиком состоящий из зеленых вывесок, они зашли в подъезд. Открыв дверь своим ключом, Денис обнаружил в прихожей отца. Лицо его, покрасневшее от бессонницы, на мгновение вспыхнуло надеждой и тут же угасло.

– Ты и несчастную девушку с собой притащил… А это кто? Собака, что ли? У нас коты…

– Это моя. Она котов сама боится, – успокоила его Марина.