Убей-городок

Тогда, ну его нафиг, этот ресторан. Котлеты с салатом можно и самому сделать, в домашних условиях, а советскому милиционеру идти в кабак — ронять честь мундира. Вот, армейскому офицеру хорошо. Наклюкаются, да и идут себе по улицам. Милиция «армейцев» задерживать не имеет права, а патрули у нас, хотя и появляются, но нечасто. Да и кто станет задерживать офицера, если он, скорее всего, преподаватель училища связи, а патруль состоит из курсантиков, а во главе коллега? Но у нас имеется еще и стройбат, и ракетчики пока есть, так как воинская часть в поселке Питино доживет до конца девяностых. Вот, стройбатовцев и ракетчиков наши связисты с удовольствием сцапают. Но коли патруль станет состоять из стройбата, то те загребут и связистов, и ракетчиков.

Но все-таки, если помню, пусть и смутно ресторанные цены, значит, в той жизни я и в ресторанах бывал. И не только на банкетах, вроде свадеб и похорон, и лично. Кажется, пару раз заглядывал, но не больше. И денег мало, да и слишком большой риск, что меня там застанут. Нет уж, в этой тоже не стоит продолжать.

А вот самое смешное, что расходы, в связи с переходом в уголовный розыск возрастут. Участковый инспектор снабжается «спецодеждой», которую он таскает денно и нощно, а вот инспектор уголовного розыска, пусть и снабжается по тем же разнарядкам, что и участковый, китель и фуражку надевает не часто, предпочитая ей гражданскую одежду. Стало быть, и износ ткани гораздо выше. Джексон, какими-то своими путями узнавший, что меня собираются взять в уголовный розыск, успел строго-настрого предупредить, чтобы я срочно купил обувь, и не вздумал таскать казенные ботинки. Дескать — ленятся инспектора уголовки ботинки менять, или экономят, а вот преступный элемент нашего брата по форменной обуви и вычисляет. Обувь, между прочем, выдает не только сотрудника милиции, но и нищего. Если вы увидели человека в рубище, гляньте сначала на ноги. Если на них приличная — а нередко и дорогая обувка, смело посылайте подальше.

Разумеется, эти тонкости я давно знал, но Жеку все равно поблагодарил.

Спустившись на вахту, обнаружил рядом с вахтершей — не тетей Катей, а с ее сменщицей сидит… Марина и с остервенением листает все тот же журнал, который лежит здесь уже если не пятилетку, то года два. А глазенки красноватые, веки слегка припухшие. Плакала, что ли?

А я, признаться, не то, чтобы забыл о девочке из Белозерска, но так, не принял наш разговор всерьез. Пусть учится, парня своего ждет. Маленькая она еще. Подозреваю, что тете Кате было интересно узнать — как мы там погуляли с ее племянницей? Но я ограничивался только общими словами, кивал — мол, девушка хорошая, очень понравилась. Конкретно ничего не говорил. А тетя Катя сказала, что Маринка заявила — мол, Леша парень хороший. И все. Начинала ее пытать, так девка только башкой крутит и улыбается.

— Доброе утро Инна Ивановна, — церемонно поклонился я «петербурочке», отдавая ей ключ от комнаты. — Здравствуйте, мадмуазель.

— Алексей Николаевич, вы могли бы быть и поаккуратнее, — упрекнула меня вахтерша.

— В смысле? — не понял я. Когда это я успел что-то испачкать?

— Я к тому, что вы должны были спуститься сюда пораньше, потому что вас ждут.

Я неопределенно пожал плечами — о встрече я ни с кем не договаривался, стало быть, никуда не опаздывал. А Марина-то что тут делает?

— Девушка с вами желает посоветоваться, как с участковым, — продолжила Инна Ивановна.

Вона как. Не иначе, девчонку кто-то обидел, а она не может найти защиты. Во дворе, что ли?

Во мне начала подниматься отцовская злость. Дочерей у меня нет, зато есть внучка. Если девчонку кто-то обидел — не поленюсь, съезжу в Заречье и головы, нафиг, поотрываю. И плевать, если уволят.

— Да, Алексей Николаевич, я к вам по важному делу, — сообщила девушка.

Чего это она меня по отчеству-то?

— Может, по дороге поговорим? — предложил я.

Ну, никак не хотелось мне обсуждать проблемы на вахте, тут постоянно народ ходит. Еще пара минут, образуется толпа и все станут давать советы.

— Ага, — вздохнула девушка. И, вроде бы, всхлипнула.

Мы вышли из общежития, я узрел скамейку. Относительно чистая, даже голуби еще не успею «обсидеть».

— Садись, — усадил я девчонку, а когда та просто плюхнулась, слегка приобнял ее и спросил: — Выкладывай, что стряслось?

Кажется, Маринка только этого и ждала. Уткнувшись мне в грудь, принялась рыдать.

А мне что оставалось делать? Обнял девушку, прижал покрепче и, словно маленькую, принялся поглаживать по спине, пытаясь успокоить:

— Ну, будет тебе… Рассказывай, кто обидел?

А сам уже прикидывал — то ли прямо сейчас съездить, то ли еще позвать с собой Саньку? Но нужно сначала выяснить — что и как? И как их найти? Ничего, отыщем. Если какие-нибудь здоровые обалдуи — съездим и с Санькой, а заодно и коллег из Зареченского отделения поднимем на ноги. Бить, разумеется, никого не станем, но шороху наведем. Пара-тройка сердитых ментов, что проводят профилактическую беседу, это серьезно. А если это какая-нибудь дворовая мелкота? Ну, тогда надо подключать тамошнего инспектора ИДН. То есть, Детской комнаты милиции.