Убей-городок

И все бы хорошо было в жизни Васи, если бы не Люська, его жена, или, говоря казенным языком, сожительница, потому что не хотела женщина официально выходить замуж за Васю, хотя тот ее постоянно о том просил. Люська – разбитная бабенка лет тридцати с небольшим гаком, битая жизнью, успевшая дважды отсидеть в тюрьме (первый раз по малолетке, за кражу, а во второй раз – за нанесение тяжких телесных повреждений сожителю), родить Никитку (от кого именно, не говорила) и захомутать хорошего парня.

Василию добрые люди много раз говорили: мол, куда ты с ней связываешься, с этой кобылой? Она же тебя и старше, и с ребенком, да еще и с таким прошлым. Но что тут поделаешь – любовь у парня, да такая, что прощал он своей Люське и запои-загулы, и все прочее. На увещевания не реагировал, только кивал. Но жену любил страшно, а ее сына Никитку старался воспитывать, как умел, и за жену на работу выходил. Дворничиха из Люськи та еще, на вверенной территории ее почти и не видели, но коли все в порядке благодаря Васе, так и вопросов нет.

Вася прощал жене и пьянство, и измены. К ее ребенку относился как к своему. Сам водил в садик, а если был занят на смене, то просил кого-нибудь из друзей забрать мальчонку. И ему не отказывали, потому что парень и сам всегда готов был помочь.

Люська иной раз после недели отсутствия появлялась, словно ни в чем не бывало, и деятельно принималась за хозяйство: мыла полы, стирала, кормила мужа и сына. Васька радовался и надеялся, что супруга взялась за ум. Но проходил месяц-другой, и Люська срывалась: либо исчезала непонятно куда (а искать ее было бесполезно), либо надиралась до поросячьего визга и принималась буянить. А еще проявляла неслыханную ревность, выражавшуюся в том, что норовила пырнуть сожителя чем-то острым.

Ламов – парень крепкий и сильный, все-таки бывший десантник, мог бы образумить супругу, так ведь нет, рука не поднималась. Уворачивался, конечно, но не всегда получалось. Да и как увернешься, если тебя пытается зарезать любимая женщина? Два раза «кобыла» колола Васю отверткой в филейную часть, один раз – в живот, а нынче, значит, уже и в грудь. Но Вася упорно покрывал свою любимую женщину. Про удары отверткой говорил: мол, сам не туда сел; а про ранения в живот и в грудь – дескать, нанесли неизвестные. Сама же Люська всегда шла в отказ: мол, ничего не знаю, ничего не видела. Свидетелей, разумеется, не было.

И как тут, скажите, уголовному розыску работать? Отвертка еще куда ни шло, можно отписаться, что имел место несчастный случай, а вот «неизвестные», которые нанесли тяжкие телесные, – это стопроцентный «глухарь». Ну, теперь уже две штуки. И все кругом знают, кто виноват, даже начальник ОУР, а что поделать?

Такое, чтобы муж бил супругу смертным боем, а та его жалела, не хотела писать заявление в милицию, я встречал, да и не один раз, а вот чтобы жена тиранила мужа – такого больше никогда не видел.

Занятная штука память: чуть приоткрывшись, она уже не препятствовала восстановлению некоторых событий, и я принялся вспоминать: чем закончилась история «большой и светлой любви» Василия Ламова? А закончилась она очень плохо – убийством. Только убили не Васю, а саму Люську. А убил ее не кто иной, как подросший Никитка, который, хотя и знал, что Василий ему не родной отец, но называл его папкой и очень любил. Нет, мальчишка не хотел убивать свою мамку, но когда та в очередной раз бросилась на Васю с ножом, оттолкнул ее, да так сильно, что пьяная Люська упала и ударилась виском о табурет. И так бывает. Так что зря говорят, что пьяных Бог хранит.

Кажется, Никиту потом отправили в колонию, но не уверен. Хотя нет, в колонию он точно не пошел. Характеристики из школы хорошие, на учете не состоял, да и обстоятельства дела ясные – убийство по неосторожности. А парню всего-то пятнадцать лет было. Ламов, кстати, пытался взять вину на себя, чтобы спасти мальчишку. И взял бы, и в тюрьму бы сел, если бы на этот раз в квартире не оказался случайный свидетель – одноклассница Никиты.

Кажется, у Люськи отыскались какие-то родственники в Таджикистане, которые и забрали парня к себе. Вася переживал, но официальные отношения с Людмилой оформлены не были, поэтому опекунство не разрешили оформить. Значит, Никита уехал, а Вася Ламов, похоронив жену, запил по-черному, да так, что его уволили с работы. А что оставалось делать, если сменный электрик приходит пьяным, а потом норовит забраться на кран? Два раза прощали, работник-то он был отличный, но сколько можно? Убьется – кто отвечать будет?