Убей меня, исцели меня (СИ)

— То, что ты сошла с ума? — с сомнением протянул Рон, сжимая кулак. — Миона, ты же знаешь, что последствия от использования Воскрешающего камня довольно предсказуемы. Сама читала мне сказки Барда Бидля. Мертвых возвращать нельзя.

— Ты говоришь прямо как Эдди!

— Эдди? Кто такой Эдди? Этот парень чертовски прав!

— Но Гарри жив! — почти закричала Гермиона. — У него бьется сердце, он мыслит, он…

— Ты этого не знаешь наверняка, — Рон был непреклонен. — Думаешь, мне его не хватает? У меня, кроме семьи и вас двоих, никого нет. Думаешь, я смирился? Или не злюсь?

— Тогда почему ты не хочешь даже попробовать?! — она толкнула его в грудь. — Почему не хочешь воспользоваться этим призрачным шансом? Зачем согласился помочь? Пойми, я же просто не могу без него! — крикнула Гермиона и замолчала, тяжело дыша.

Повисла тишина. Они просто смотрели друг на друга, пока спустя пару минут глаза Рона не озарились пониманием, и он медленно не выговорил:

— Ты влюблена.

— Я… Что? Нет! Причем тут это?

— Нет-нет, — поспешно добавил он, видя смятение Гермионы. — Все в порядке. Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы понять, что ты не отступишься. Тем более, если в дело вмешались чувства… Возьми камень, — он вложил ей в руку древний артефакт.

— Рон, ты не представляешь, как много для меня это значит, — Гермиона поцеловала его в щеку. — Все это случилось из-за меня. И я просто обязана попытаться спасти Гарри, использовать все шансы.

— Понимаю. Я бы сделал для тебя то же самое. И Гарри бы сделал. А сейчас, видимо, — Рон достал палочку, — время прощаться.

— Ты не останешься?

— Миона, мы оба знаем, — он грустно улыбнулся, — что участвовать в операции ты мне не позволишь. Еще Петрификусом запустишь для верности. Мы встретимся, когда все так или иначе закончится. Удачи.

Рон посмотрел на Гермиону долгим взглядом, в котором смешались понимание, боль и любовь. Сердце ее болезненно сжалось. Почему-то на секунду она испугалась, что они прощаются навсегда.

— Спасибо, — прошептала Гермиона.

Улыбнувшись еще раз, Рон аппарировал. В тот же миг дверь в комнату открылась, и вошел Эдди.

— Готова?

— Да, — твердо ответила она, надевая куртку и закрепляя на предплечье чехол с волшебной палочкой.

— Он отдал тебе то, что должен? — осторожно спросил Эдди, словно надеясь, что Гермиона передумала.

— Да. Камень у меня.

Они спустились вниз, где уже, полностью экипировавшись, собралась вся группа. Выступив вперед, Эдди обвел их взглядом.

— Я не мастер говорить воодушевляющие речи, — начал он, — но все знают, ради чего мы мерзли на утренних пробежках и до потери пульса оттачивали связки. Мы не знаем, сколько стригоев встретим. Их может быть и двадцать, а может быть и пять. Все, о чем я вас прошу — не забывайте уроков, не лезьте на рожон. Слушайтесь стражей, доверяйте волшебникам. Нас ждет непростая ночь.

Он замолчал, и в комнате повисла напряженная тишина. Гермиона почти физически ощущала, как камень жег внутренний карман куртки. Все ли правильно она делает?

— По машинам, — коротко скомандовал Эдди.

На улице стражи и волшебники, разбившись на двойки, оперативно расселись по машинам и потянулись к выезду с базы. Не говоря ни слова, Эдди протянул Гермионе шлем и завел мотоцикл. Она усмехнулась: он действительно водил мотоцикл. И это очень ему шло. Усевшись позади, обхватывая Эдди за пояс, Гермиона вдохнула свежий воздух полной грудью, словно боялась, что это в последний раз, и опустила визор. Сердце билось где-то в горле, выбивая неровной дробью: сейчас или никогда.

Сейчас или никогда.

***

— Уверен, что нужно использовать именно серебряный кинжал?

— Сара, доверься мне.

— Я просто хочу, чтобы все прошло идеально!

Слова доносились будто сквозь вату. Гарри с трудом разлепил глаза.

— Верь мне, — раздалось откуда-то справа.

Затем послышался шорох одежды, приглушенный звон стекла, звякнуло что-то металлическое. Картинка была смазанной, в голове шумело. Гарри никак не мог сообразить, где он — память возвращалась скачками.

— Что за дрянь вы мне вкололи? — прохрипел он.

— Привет, милый, — проворковала Сара. — Очнулся?

— Отстегни меня! — Гарри дернулся, сжав руки в кулаки, но стальные браслеты держали крепко. Тело все еще было слегка ватным, но он быстро сбрасывал оцепенение.

— Гарри-Гарри, — Сара наклонилась к нему, — ты так ничего и не понял? Когда Трент приволок тебя в замок, он лишил тебя права на жизнь. Даже в качестве стригоя.

— Но почему я? — он снова дернулся. Оковы хрустнули, но выдержали. — Почему не любой другой стригой? Недостатка в приспешниках ты явно не испытываешь.

— О, ты про моих лабораторных крысок? Они не подходят.

— Но ты сказала…

— Сердце стригоя? Верно. Как ты уже заметил, обращенный волшебник испытывает весь спектр эмоций в отличие от бывших мороев или маглов. Нам удается сохранить человечность. Поэтому обычный стригой не подошел бы для ритуала. Я пробовала. Много раз. Как думаешь, зачем мне такой большой выводок? Справляться с ними — сплошная морока, знаешь ли.

— Сука! Они же когда-то были людьми! — зарычал Гарри.