Убей меня, когда разлюбишь…

Именно в этот тяжелый период появился четвертый альбом под названием «После». Один из треков поразил публику своим текстом. Назывался он «Убей меня, когда разлюбишь». В нем Алексей читал о том, как мужчина во время бурного выяснения отношений в порыве гнева случайно убил любимую женщину, в которой души не чает. А потом долго не мог позвонить в полицию и сообщить о случившемся, из-за того, что не хотел расставаться с ее телом. Он написал его в самолете за пятнадцать минут до приземления в Домодедово. Словесный поток хлынул из Алексея, словно у него открылось второе дыхание. В порыве творческого вдохновения нацарапанные тупым карандашом рифмы легли на белоснежную салфетку, как по мановению волшебной палочки. Принц, наблюдая, с какой увлеченностью друг пишет строки, понял – будет что-то очень достойное. А когда Алексей дал ему прочитать, то на следующий день друг написал к тексту потрясающий минус и бит. Еще один трек «Послание» стал настоящим откровением. В нем Алексей впервые в жизни поделился со своим слушателем обидой и болью, связанной с его матерью. Позже Алексей прочитал высказывание авторитетного музыкального критика об альбоме: «Видимо, у Rudy наступил тяжелый период в жизни. Все треки его нового альбома пронизаны отчаянием, тоской и душевными муками».

После той вечеринки Алексей приезжал в свой дом один раз. Но он не мог подолгу в нем находиться, как бы не тянули его туда ноги. Всего лишь несколько часов девчонка провела в его холостяцкой берлоге и перечеркнула своим кратковременным присутствием все, что было до нее. Теперь дом у него ассоциировался исключительно с ней. Ему больше не хотелось устраивать шумных попоек. Приходящая домработница навела порядок везде, за исключением его спальни, куда он категорически запретил ей заходить. В тот единственный приезд, едва переступив порог дома, он пулей взлетел на второй этаж. В комнате все осталось по-прежнему. Подушка больше не хранила запах девушки, но он все равно неистово прижимал ее к лицу. Как обезумевший фанатик разворачивал простынь и смотрел на следы той ночи. Ему было наплевать, что со стороны это выглядело как чистейшей воды безумие. Хоть через вещи, к которым прикасалась девушка, он хотел почувствовать ее вновь.

Иногда он пытался взять себя в руки, отбросить свою влюбленность и здраво рассуждать. Говорил себе: она такая же девчонка, как сотни других. Пройдет время, и ты забудешь ее, как забывал других. Но чем больше проходило времени, тем больше он о ней думал. Его манила ее девственная чистота, столь удивительная для девушек ее возраста. Она не таила в себе чувственных соблазнов, а ее тонкое одухотворенное лицо напоминало ему образ святой девы. Может быть, для кого-то она обычная девчонка, а для него – верх совершенства. Долотов в прямом смысле слова стал одержим ею.

* * *

Вернувшись с гастролей, Алексей поехал к Тамаре Константиновне. Хотя он ее не видел уже несколько недель, созванивались они регулярно. В аэропорту перед вылетом он зашел в магазин и, увидев теплые комнатные тапочки на овчинном меху, сразу вспомнил бабулю. Она постоянно жаловалась, что у нее мерзнут ноги. Алексей удивлялся, глядя, как женщина ходит по квартире в шерстяных носках и с пуховым темно-серым платком на плечах, доставшимся ей по наследству от тетки. Он даже зимой не мог находиться в комнате в майке, все равно было жарко. А когда он пытался над ней пошутить по этому поводу, она укоризненно смотрела на него из-под насупленных бровей и отвечала:

– Вот доживешь до моих лет, тогда поймешь меня.

– До твоих лет еще надо умудриться дожить, – отшучивался внук.

– Доживешь, куда ты денешься? Влюбишься и женишься, – парировала бабушка своей любимой поговоркой.

Домой Алексей добрался ближе к вечеру. Открыв дверь своим ключом и перешагнув порог квартиры, он обнаружил гулкую тишину, нарушаемую лишь размеренным тиканьем часов в гостиной. Он бросил сумку у входа, извлек из нее бутылку Jack Daniels и прошел на кухню. На раковине стояла немытая чашка из-под чая. Алексей откупорил виски, достал из шкафчика над раковиной стакан и плеснул в него янтарной жидкости. На столе на маленьком блюдце лежали любимые сухофрукты бабули. Сделав глоток обжигающего напитка, он резко выдохнул и, взяв курагу, закинул в рот. На подоконнике рядом с очками лежали свеженаписанные страницы мемуаров. Долотов присел на любимое место Тамары Константиновны у окна рядом с геранью, взял листы и начал читать: