Убей меня нежно

Осторожно спустившись по длинной лестнице — меня вновь неудержимо потянуло на воздух, туда, где я могла раз за разом предаваться воспоминаниям о том, чего никогда не было и быть не могло, — я остановилась в небольшом закоулке длинного коридора, застегивая легкую накидку, когда внезапно совсем рядом раздались приглушенные голоса.

В первую секунду я хотело было осторожно проскользнуть мимо, но когда в разговоре промелькнуло знакомое имя, невольно прислушалась:

— Ты хоть понимаешь, что он со мной сделает, когда я доложу ему новые сведения? Двадцать тысяч убитыми и около пяти тысяч пропавших без вести? Да за это одно он прикажет меня повесить! А когда узнает, что его наследник также считается пропавшим, меня ожидает долгая и мучительная смерть! — свистящий голос советника прозвучал в моей голове отдаленным эхом.

— Но ты же понимаешь, что мы не можем долго держать это в тайне? Мало того, что мы вынуждены скрывать информацию о положении дел от большинства придворных, так еще и сам король не будет знать этого! К сожалению, я не могу взять на себя столь большую ответственность, поэтому тебе придется прямо сейчас пойти к его высочеству и доложить ему о новостях. И будем уповать на то, что в пылу ярости он не сорвется на нас.

Голоса ближайших советников отца медленно удалились в сторону тронного зала, а я так и застыла на одном месте, не в силах осознать только что услышанное.

Но когда растерянное сознание, наконец, сумело в полной мере осознать страшную правду, мое оцепенение разлетелось вдребезги под горячей душной волной, поднявшейся откуда-то из глубины души.

Стремглав покинув замок, я изо всех сил побежала в сторону парка, приглушая сдавленные рыдания, рвущиеся наружу глухими стонами.

Душу раздирали на части горечь и боль от одной только мысли, что больше никогда не увижу брата. Все это время я смиренно ожидала его возвращения, не позволяя ни на минуту предательским сомнениям заполонить смятенный разум, и теперь они, торжествуя, вырвались наружу, сметая на своем пути остатки сознания.

В этот момент я напоминала самой себе смертельно раненое животное, стремящееся скрыться от преследователей, чтобы в одиночестве испустить последний вздох. Каждый вдох обжигал легкие, в груди закололо от быстрого бега, когда я, остановившись, позволила себе дать волю слезам.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я, выплакавшись, наконец, обратила внимание на местность вокруг меня.

Этот лес совсем не походил на излюбленные мной златолиственные рощи, в которых так приятно было гулять осенней порой. Скорее напротив: деревья здесь тянулись изломанными силуэтами к грязно-серому небу, редкие кустики чахлой травы совсем не скрывали пересохшей и потрескавшейся проплешины земли. Если бы не отчаяние, овладевшее мной из-за подслушанной новости, я бы не забрела так далеко.

Но отчего-то эта картина заставила затрепетать измученное сердце — не от того ли, что она, словно две капли воды, походила на образы из моего сна?

Не смея даже на секунду позволить предательским мыслям взять надо мной верх, я, тем не менее, медленно двинулась вперед, против воли отмечая сломанные ветки и следы лошадиных копыт на сухой земле.

Сердце стучало так, что, казалось, я не смогу пройти эти несколько шагов, отделяющие меня от приветливо манящего просвета между деревьями.

Остановившись, я сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с внезапной дрожью, охватившей тело. Но с каждой новой секундой становилось все тяжелее: стук сердца гулким колоколом звучал в ушах, заглушая все остальные звуки, руки тряслись, ноги с трудом выдерживали разом отяжелевшее тело.

Я пыталась бороться с собой, уже мысленно признавая поражение — против такого сильного ожидания, смешанного с почти животным страхом, я была бессильна. И поэтому спустя несколько бесконечно долгих мгновений, я медленно двинулась туда, куда отчаянно стремилась моя душа.

Оставался всего один шаг, когда я остановилась, закрывая глаза от невероятно сильного напряжения, раздирающего меня на мелкие куски.

Секунда.

Биение сердца становится невыносимым — я практически ощущала, как с бешеной скоростью несется кровь по венам, разнося по всему телу это невыносимое ощущение предвкушения, ожидания невозможного…

Еще секунда.

Один единственный шаг…

Я боялась признаться самой себе в том, чего так жажду и стремлюсь увидеть. Но я так же знала то, что если все же моим смехотворным, нелепым надеждам не суждено сбыться, то мой разум этого уже не выдержит.

И потому внезапное осознание того, что я стою на той самой грани, за которой меня приветливо ожидало помешательство, придало сил.

И я, наконец, решилась.

Этот последний шаг стал для меня самым тяжелым испытанием за всю мою жизнь — никогда еще от такого простого поступка не зависела вся моя жизнь, моя судьба.

Приветливо расступившиеся деревья открыли моему взору небольшую поляну, в центре которой лежали вповалку человеческие тела в покореженных доспехах, навсегда застывшие в причудливых позах смерти, а неподалеку от них лежали несколько воинов-вампиров.