Убей меня нежно

Я неосознанно выгнулась навстречу его рукам, наслаждаясь ощущением близости: впервые между нами не было никаких преград. Впервые мы были равны, стоя в этой маленькой пещере, в которой когда-то началась наша история, свободные ото всех условностей, вольные, наконец-то, сами распоряжаться собственной судьбой. Судьбой, теперь уже неразделимой для нас обоих, и в его глазах я читала нерушимую уверенность в том, что, каким бы ни был наш дальнейший путь, мы пройдем его вместе.

Медленно отстраняясь от любимого, я пыталась совладать с неистовым биением своего сердца, когда внезапно пол подо мною покачнулся. Стены резко накренились в стороны, грозя обрушить свод пещеры.

Я испуганно взглянула на Алариса, ощущая, как резко темнеет в глазах, однако вампир спокойно стоял передо мною, так же ласково улыбаясь. Из последних сил я попыталась удержаться на ногах, однако в следующее мгновение коварный пол оказался совсем рядом.

Чувствуя, как меня вот-вот поглотит волна обморока, я в последний раз взглянула на любимого, надеясь на его помощь. Но Аларис все так же стоял совсем рядом, с нежной улыбкой наблюдая за тем, как я медленно проваливаюсь в черную дыру беспамятства…

Эпилог

Прежде чем вы приступите к эпилогу, хочу сказать вам несколько слов. Эта история была написана больше восьми лет назад, и весь сюжет от первой главы и до эпилога изначально был задуман в том виде, который вы читаете, никаких экспромтов, события эпилога были запланированы с самого начала. «На круги своя» — не просто строчка, случайно повторявшаяся на страницах не раз, и не два, а своеобразная подсказка для тех, кто умеет читать между строк.

Если же события эпилога станут для вас слишком большим потрясением — что же, вы всегда можете сделать вид, что его вовсе не было, поставив точку в повествовании предыдущей главой :)

Я резко распахнула глаза, выныривая из глубокого омута бесчувствия, словно от какого-то внутреннего толчка. Пытаясь унять частое дыхание, я судорожно вглядывалась в окружающую темноту и пыталась понять, что же именно меня разбудило.

В пронзительной тишине комнаты громко раздавался торопливый стук сердца. Человеческого сердца.

Я прислушивалась к нему еще несколько долгих томительных секунд, пока сонный разум, наконец, не осознал, что так звучит мое собственное сердце.

Мгновенно выпутываясь из липкой паутины никак не желающего отпускать от себя сна, я подскочила с широкого ложа неуютной холодной кровати, пытаясь разглядеть в непривычно плотном мраке окружающей ночи очертания обстановки и понять, где все-таки нахожусь.

На задворках растерянного сознания робко маячила пугающая догадка, которую я отчаянно гнала от себя, не в силах даже на секунду в нее поверить.

Нечеткие контуры мебели расплывались в обманчивом полумраке комнаты, и все равно были до дрожи знакомы. Но даже с ужасом узнавая обстановку старой комнаты, я не могла даже допустить и мысли о том, где именно нахожусь.

Я закрыла глаза, внутренне сжимаясь от дурного предчувствия, но когда я их открыла, ничего вокруг не изменилось. Я все еще находилась в своей старой комнате родного замка.

Замка, принадлежащего отцу — Киарану Де Леону, который в моем представлении был мертв вот уже больше года.

Разум еще не мог осознать очевидного, в то время как где-то в глубине души уже зародилась острая боль, с каждой секундой все более разрастающаяся, пока, наконец, тугой комок в горле не выплеснулся наружу горячими обжигающими слезами.

Я не смогла бы сейчас кому-нибудь объяснить, отчего плачу, но на самом донышке сознания билось отчаянное осознание правды, трепеща подобно загнанной пташке в тесной клетке. Однако я отказывалась выпускать его наружу, боясь того пугающего ощущения пустоты внутри себя от одной только мысли о том, что все случившееся оказалось лишь сном.

Мысли путались и сбивались, но сквозь пелену неожиданно сильного и внезапного приступа отчаяния я ощутила, как сознание медленно, но верно избавляется от плотной паутины сна, возвращая в серую действительность.

И когда остатки сна развеялись в холодном воздухе непрогретого помещения, я осталась один на один с жестокой реальностью.

Это был сон.

До боли реалистичный, яркий, живой — но всего лишь сон.

И сейчас я одиноко лежала в огромной холодной постели, пытаясь усмирить сбивчивое дыхание и взять себя в руки.