Убей меня нежно

— Аларис, — выдохнула я, ведомая одними лишь эмоциями, взявшими верх над разумом.

Словно уловив это едва слышное восклицание, объект моих неустанных размышлений резко вскинул голову и нашел меня взглядом, обжегшим даже на расстоянии.

Внезапно одним неуловимым движением он оказался рядом со мной. На секунду его глаза расширились от удивления — моя новая внешность не осталась незамеченной. Я же зачарованно вглядывалась в любимое лицо, отмечая, каким уставшим и напряженным оно выглядело, и наслаждалась уже забытым ощущением того, что он рядом.

Не знаю, сколько мы так стояли с ним и гипнотизировали взглядами друг друга, пока, наконец, я не в силах справиться с искушением, подняла руку и медленно прикоснулась к его лицу. На миг в его глазах полыхнули языки пламени, а затем он внезапно обхватил мое лицо двумя руками и приник к моим губам с обжигающим поцелуем. Я оказалась застигнута врасплох столь прилюдным проявлением чувств, никто из человеческих правителей не посмел бы сделать то, что делал мой вампир. Его губы в беспощадном натиске раз за разом покоряли мои, разжигая огонь, заставлявший мое тело гореть и плавиться от его прикосновений.

Я не могла заставить себя оторваться от вампира: с каждым новым мигом я все больше и больше теряла голову, забывая, что мы стоим посреди людного двора, что рядом с нами находится мой брат, которому едва ли эта сцена доставляет радость.

Едва я успела подумать, что еще немного — и мне не хватит воздуха, как Аларис резко оторвался от моих губ, на секунду прикрыв глаза, словно сожалея об этой вспышке страсти, и, даже не посмотрев на меня, развернулся и практически мгновенно исчез в недрах замка.

Я, полностью обескураженная его странным поведением, осталась стоять на том же самом месте, непонимающе глядя ему вслед. Спустя минуту ко мне неспешно подошла Аннора, вслед за своим братом вышедшая из кареты, и с весьма ощутимой прохладцей в голосе произнесла:

— Не стоит воспринимать все поступки Алариса всерьез, — и, не дожидаясь ответа, она направилась в замок мимо Дэйкаса, терпеливо ждавшего ее в стороне. Кинув на меня извиняющийся взгляд, брат молча последовал за ней.

Не зная, что и думать, я медленно побрела по тропинке, ведущей в глубину сада. Губы все еще горели от жарких поцелуев Алариса, но на душе было на редкость серо и тоскливо: как ни пыталась, я не могла понять этого вампира. Слова Анноры лишь подлили масла в огонь.

Словно под стать моему настроению погода резко изменилась: скрылось за темными серыми тучами непостоянное весеннее солнце, с севера подул холодный ветер, напоминая, что лето придет еще нескоро. И хотя капризы природы не причиняли мне особого дискомфорта, я решила вернуться в замок и, наконец, открыто поговорить с этим упрямым вампиром. Чего следовало ожидать теперь, когда наши отношения перешли в иную плоскость? Кем я для него все-таки являлась? Любимой женщиной или военным трофеем, с триумфом возложенным под ноги победителя?

Как только я зашла под высокие своды замка, по крыше застучали первые капли пока еще небольшого дождя, который, судя по всему, обещал затянуться на всю ночь. Порадовавшись про себя, что успела зайти как раз вовремя, чтобы не намокнуть, я поспешила в гостиную, надеясь застать там Алариса. Однако единственной, кто был в комнате, оказалась Антия, сидевшая у стола и недовольно перебирающая свои рисунки. Это состояние было столь нетипично для обычно спокойной вампирши, что я насторожилась. Причина ее такого сумрачного настроения обнаружилась весьма скоро:

— Триана, ты уже слышала новости?

Я отрицательно качнула головой, вся превратившись в слух. Антия закусила губы, прежде чем решившись заговорить. Очевидно, ей очень хотелось хоть с кем-нибудь обсудить это, но, вероятно, ни брат, ни сестра не воспринимали младшую сестру как серьезного собеседника.

— Переговоры не дали результата. Это означает, что если Аларис ничего не предпримет, войны не миновать.

Я стояла в центре гостиной, не в силах осознать страшный смысл ее фраз — неужели той резне, что произошла во дворце моего отца, суждено было повториться?

— Антия, не все потеряно, еще есть возможность, что до сражений дело не дойдет, — я проговорила, чувствуя, как неубедительно звучат мои слова даже для меня самой.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, — с сожалением качнула темноволосой головой вампирша, отчего пышная копна волос за ее спиной колыхнулась в такт этому движению. — Глава клана Крейц жесток и беспощаден. Про него ходят страшные слухи, но точно никто ничего не знает — свидетелей никогда не остается. Говорят, — при этих словах она понизила голос и шепотом продолжила, — что он ставит какие-то страшные опыты в подземельях своего замка, что ночами оттуда слышатся жуткие крики и стоны, а монстры, которые, опять же, согласно слухам, обитают в лесу около замка — его творенья.

Я почувствовала, как от ее слов по коже невольно пробежали мурашки. Боясь поверить в правдивость этих слухов, я нарочито бодрым голосом заявила: