Убей меня нежно

Словно в стремительном сне я вдруг увидела себя маленькой девочкой, обнимающей высокого мальчика. Увидела молодой девушкой, бегущей по ухоженной тропинке; увидела себя в отражении зеркала — невыразимо прекрасную с пронзительно алым взглядом.

И наконец, я увидела его, такого разного: то с усмешкой говорящего что-то мне в пещере, яростно кричащего в большом просторном зале, страстно целующего на глазах у всех в большом саду…

Все воспоминания, что все это время я отчаянно пыталась воскресить, разом вынырнули откуда-то из глубин подсознания, причиняя невыносимую боль осознанием того, что я имела и что потеряла.

Не в силах справиться с нахлынувшим потоком чувств, я без сил опустилась на ледяной пол и спрятала лицо в ладонях…

Глава девятнадцатая

К моменту, когда, пошатываясь, я медленно поднялась с холодного пола, душа моя напоминала выжженную пустошь. Казалось, мучительные воспоминания, обрушившиеся ненасытным и беспощадным пламенем, не оставили после себя ни одного живого уголка. Лишь только пепел сгоревших надежд да несбывшихся желаний медленно кружился над осколками моей души.

Но сейчас у меня не было права оплакивать жестокую судьбу-насмешницу, в одночасье превратившую мою жизнь в страшный сон. Единственное, что имело сейчас смысл, — умирающий вампир передо мною. Тяжелое прерывистое дыхание разносилось по пустой комнате, закрытые глаза подрагивали от непрекращающейся боли, пересохшие губы беззвучно шептали, молили о чем-то, но сознание пленника уже не властвовало над ним.

Я в отчаянье смотрела на знакомые черты и понимала: он умирает. Прямо здесь, на моих глазах, в одном шаге от меня. И я бессильна помочь ему. Словно в наказание за все совершенные бесчеловечные поступки, судьба приговорила меня стать беспомощным свидетелем, как каплей за каплей уходит жизнь из вампира, без которого мое жалкое существование лишено смысла. И я знала, что в ту же секунду, когда его душа покинет тело, я перестану существовать. От меня останется лишь тонкая земная оболочка, называемая телом, но душа ринется на небеса вслед за его душой.

Все прошлые мои поступки, будь то незначительные попытки изменить моего вампира или даже побег, теперь казались такими жалкими и смешными. Ну как можно сбежать от самой себя? Ведь даже того короткого времени, что мы были вместе, хватило Аларису, чтобы проникнуть в мою плоть и кровь, стать тем необходимым и единственно верным, чем жила теперь каждая клеточка моего тела и разума. Даже будучи в беспамятстве, не помня совершенно ничего о своей прежней жизни, я неясно ощущала, чувствовала сердцем, что есть что-то сильнее и выше того мрака, что окружал меня. И только ради одного этого ощущения стоило дальше жить и сражаться с беспросветно опутывающей паутиной лжи, страха и предательства.

Я с силой зажмурилась, всей душой заклиная небеса один-единственный раз совершить чудо и спасти Алариса. Но когда я вновь открыла глаза, ничего не изменилось.

Признавая бессилие, я прислонилась к ледяной стене, чувствуя, как меня охватывает глухое безразличие при мысли о том, что случится, когда Алариса не станет, ведь без него не будет и меня. Целый мир рухнет в мгновение, когда мой вампир испустит последний вдох, и никто на свете не сможет собрать его из осколков.

В этот момент пленник зашевелился, и толстые цепи неохотно сдвинулись с места, ненароком задевая холодными звеньями мою руку.

Я же словно завороженная смотрела на специальный сплав, из которого была сделана цепь, способный ранить даже твердую кожу вампиров, пока в сознании медленно сформировывалась безумная идея. Где-то глубоко зазвучал далекий голос брата, рассказывающий о живительных свойствах крови вампира, отданной добровольно. Там было еще что-то важное в моих воспоминаниях, о чем увлеченно повествовал голос Дэйкаса, но я нетерпеливо отмахнулась от них, окрыленная неожиданным решением, которое теперь казалось таким естественным и правильным.

Не тратя драгоценных секунд на размышления, я решительным жестом схватила толстую цепь, и, примерившись, с силой провела ею по своему запястью. В тот же миг на нежной коже показалась широкая разбухающая царапина, мгновенно наполнившаяся каплями ярко-алой крови. Но мне этого было недостаточно. Еще и еще я с ожесточением вдавливала металл в рану, пока, наконец, крупные струйки крови не побежали вниз по руке.

Метнувшись к Аларису, я поднесла кровоточащую руку к его губам, про себя молясь, чтобы у него хватило сил. Почувствовав запах свежий крови, витающий в воздухе, он медленно приподнял тяжелые веки и посмотрел на меня мутным, ничего не понимающим взглядом.

Я придвинула руку еще ближе и мягко произнесла, стараясь успокоить его звучанием своего голоса:

— Аларис, я знаю, что делаю. Доверься мне. Возьми то, что я тебе предлагаю.

Медленно переместив взгляд на мою руку, он вновь взглянул на меня. Спустя мгновение его взгляд стал осмысленным. С трудом выдавливая из себя слова, мужчина зашептал:

— Не надо, Триана… — собравшись с силами, он докончил начатое. — Не делай того, о чем потом пожалеешь.