Убей меня

Ее губы приоткрываются, такие полные, идеальные, и я не могу отвести от них взгляда. Чувствую ее затрудненное дыхание на своем лице, быструю пульсацию вены под моими пальцами … но сильнее всего я ощущаю ее киску, прижатую к члену. Хриплый смех слетает с ее губ. Я изо всех сил стараюсь сдержаться, вися на волоске между потребностью трахнуть ее и желанием задушить.

Следующие несколько секунд наши тела все еще остаются сплетенными, и это пытка. Твою мать! У меня нет времени на подобную херню. В итоге я отпускаю ее и отталкиваю от себя. Ее ноги перестают сжиматься вокруг меня, и Уна, схватившись за горло и кашляя, садится на столе.

— У тебя крепкая хватка, — она смеется. Этот звонкий звук так не соответствует ее статусу убийцы. — Ты мне нравишься, Неро.

Я поворачиваюсь к ней лицом, наблюдая, как она снова скрещивает ноги.

— Я уважаю тебя. Ты сумел пробиться наверх, — она обводит жестом комнату, в которой мы находимся — ту самую, где она убила Лоренцо. — Но недостаточно высоко, чтобы я работала на тебя. Существует определенный порядок, баланс сил. Возможно, тебе и наплевать на титулы, но остальным — нет. Ты можешь считать меня расходным материалом, но позволь заверить: в мире есть только одна Уна Иванова, и мои услуги пользуются большим спросом.

— Я тебе заплачу.

Она улыбается и проводит рукой по своим длинным светлым волосам.

— Ты не сможешь себе позволить меня нанять.

Глубоко вздохнув, я лезу в карман за пачкой сигарет и замечаю, как при этом напрягается Уна. В мгновение ока нож, который она чуть раньше воткнула в столешницу, оказывается у нее в руке. Я прищуриваюсь.

— Если бы я хотел твоей смерти, ты была бы мертва, — повторяю я ее же слова, однажды сказанные в мой адрес, и вытаскиваю сигареты из кармана.

Спрыгнув со стола, Уна натягивает капюшон на голову и направляется к двери, через которую вошла. — Увидимся, капо.

Я вынимаю изо рта незажженную сигарету и замираю. Вот он — решающий момент. Либо моим планам суждено исполниться, либо их ждет полный крах, потому что без нее им просто грош цена. — Я знаю, где твоя сестра.

Уна застывает на месте. Я прикуриваю сигарету и делаю первую затяжку, но Уна все еще не оборачивается. Я выжидаю, заметив, как поднялись и опустились ее плечи.

— У меня нет сестры, — ее голос подобен нарастающему раскату грома.

Я сдерживаю улыбку. Она моя.

— Анна Васильева, родилась 6 марта 1991 года.

Уна резко оглядывается на меня через плечо, и я вижу на ее лице нерешительность, замешательство и какой-то надлом. Вижу, как хладнокровие и безразличие ко всему, из которых, кажется, состоит Уна Иванова, трескаются и разбиваются на мелкие осколки. Это равносильно тому, что она подставила бы мне яремную вену. Добиться от людей желаемого довольно легко — нужно просто найти их слабое место. Признаю, найти уязвимое место Уны было непросто, пока кое-кто не поехал в Россию и не начал копать. Думаю, что за информацию о ней я заплатил больше, чем если бы собирал компромат на президента.

Естественно, никакая она не Уна Иванова. Эту фамилию ей дал Николай Иванов — главарь русского криминалитета. Он считает ее своей дочерью, поэтому она носит его фамилию. Отдаю ей должное, у этой женщины влиятельные союзники. Ее настоящее имя Уна Васильева. Сирота. В возрасте тринадцати лет она исчезла. Думаю, вряд ли было так уж много людей, готовых тратить силы на поиски сироты. По большому счету, она — призрак.

Я смотрю в ее глаза и вижу искру надежды. Ей хочется мне поверить. Хочется, чтобы сказанное мной оказалось правдой. Я вижу ее внутреннюю борьбу, раскол: надежда против рационального разумного решения, потому что необоснованная надежда — слишком слабое, хрупкое чувство. Но слабость свойственна человеческой натуре, а Уна — всегда расчетливая, смертельно опасная профессионалка — не производит впечатления обычного человека.

Что теперь?

Она доверится холодному расчету или отыщет в себе частичку человечности? Разум или сердце? Вот в чем вопрос.

Глава 8 Уна

Сердце бешено колотится, кажется, прямо в горле, и я едва могу дышать. Неро медленно затягивается сигаретой и, словно ястреб, внимательно изучает меня прищуренными глазами, выискивая малейшие признаки слабости. Он даже не догадывается, но с тем же успехом мог просто врезать мне по печени, потому что в данный момент я буквально парализована. Как он узнал про Анну? О ней никто не знает. За долгие годы, прошедшие в окружении братвы, я до изнеможения изматывала себя тренировками и боями, и все это ради того, чтобы стать воплощением идеального солдата. Эти люди сделали меня сильной, превратили в воина — я стала именно тем, кем они хотели меня видеть. Уна Васильева умерла вместе со всей своей подноготной. Кроме Анны. Только не Анна. Потому что я никогда не могла забыть ее — даже когда поняла, что моя одержимость ее поисками не дала мне ничего, кроме боли и вопросов без ответов.