Убери руки, малышка

Мне сладко. От его голоса прерывистого, от его вкуса, от того, что ему нравится! Ему нравится то, что я делаю! Он – мой. Хоть на краткое мгновение, но мой. И одно это добавляет такой процент сладости в ощущения, что хочется зажмуриться и покатать их на языке, как конфетку. 

Я уже думаю, что все скоро кончится, слишком он напряжен, слишком тяжела рука, слишком напористы движения… 

Но неожиданно меня отпускают.                                                                                                            

Я приподнимаюсь, смотрю удивленно.                                                                                                   

Что такое? Я что-то делала не так? Ему не нравится? 

Но руки грубо тянут вверх, силой сажают на живот. 

Я седлаю его, как норовистого жеребца, и сейчас Петр наверняка ощущает голой кожей, насколько мокрые у меня трусики. Насколько я его хочу. 

- Малышка… Красивая такая… -  шепчет он, завороженно разглядывая меня. 

А я удивляюсь. Я? Красивая? Я???                                                                                                        

Пальцы опытно скользят под халат, отгибают кромку белья. И сразу ныряют вглубь. 

Ах! Я невольно закатываю глаза.                                                                                               

Хорошо! Боже, как хорошо!                                                                                                               

Мне никогда никто не делал ничего подобного. Я вообще с мужчиной не была! И не знала, что можно так… Руками…

- Мокрая какая… Садись на меня, малышка…                                                                                

Я не задумываюсь. Правда. Вообще никаких мыслей не возникает о том, что не надо. 

Потому что надо.                                                                                                                         

Единственное, о чем думаю, это только , чтоб не понял, что у меня не было никого. Потому что тогда прекратит. И я умру сразу. 

Сползаю ниже, по пути целуя грудь, трогая безудержно все, до чего могу дотянуться. Эта тактильность необходима, она – дополнительное удовольствие, усиливающееся в геометрии. 

Копошусь с бельем, хорошо, что эластичное, легко отогнуть. 

Он не мешает, смотрит жадно, гладит меня по бедрам, широкие ладони забираются к животу, мимолетно касаются клитора. Я каждый раз вздрагиваю, когда он это делает. 

- Зажигалка какая, малышка… Тебя только пожарный потушит…

А потом он приподнимает меня, легко, словно я – невесомая,  и мягко насаживает на себя. 

Я замираю. Потому что больно. Это очень больно! Но я умею терпеть. Главное, чтоб не догадался! Не прекратил!

Он хмурится, оглядывает меня темно, горячо. 

- Маленькая какая… Сколько мужчин было у тебя? 

Я молчу. Пусть не догадается!                                                                                                         

- Малышка… Пиздец, хорошо… - выдыхает он.                                                                               

Хорошо? Ему хорошо? Не догадался?                                                                                                  

Я запрокидываю голову и решительно двигаю бедрами. Насаживаясь разом и до упора. 

Слезы брызжут из глаз!                                                                                                                     

Господи, как больно! Больно!                                                                                                               

Но руки на бедрах по-прежнему тяжелы, резкий судорожный стон:

- Сука… Кайф какой! Да!                                                                                                         

Не догадался.                                                                                                                            

Хорошо.                                                                                                                                       

Встряхиваю головой, чтоб волосы упали на лицо, упираюсь ладонями в твердый живот. И начинаю двигаться. Стараясь не особо насаживаться, скорее менять угол проникновения. Это непросто. Это только в эротических фильмах изысканно. А на деле – тяжело. И болят бедра. И внутри все болит, особенно там, где наши тела соединяются. 

Но я терплю. Потому что ему нравится. Потому что он смотрит на меня, выдыхает, гладит без остановки, шепчет:

- Да, малышка, да… сука, как хорошо-то… Ни с кем такого… да, малышка…

Эти слова, эти движения снова разжигают меня. И та тянущая боль, которая утихла, сменившись другой, жесткой болью первого проникновения, возвращается. 

И побуждает двигаться все сильнее и размашистей. Я не могу остановиться! Я не хочу останавливаться!

Я хочу, чтоб он смотрел, чтоб говорил, чтоб трогал…

Я хочу, чтоб это продолжалось вечно. 

- Малышка, давай , вот так, так, так, так, так!

Он закрывает глаза, выгибается, сжимает меня до синяков и кончает. 

Я еще чуть-чуть двигаюсь, продлевая ему удовольствие, замедляясь постепенно. 

Выдыхая. 

 

6.

Руки тянут меня выше, укладывают на грудь. 

Петр запускает пальцы в волосы на затылке, лениво и мягко сжимает, поглаживает. 

Он  еще во мне, я чувствую, как влажно все внизу, как неудобно. 

Но это такие пустяки по сравнению с произошедшим… Такая ерунда. 

Приподнимаюсь, мягко целую грудь. Смотрю в глаза, боясь поймать… Что? Равнодушие? Наверно. 

Но равнодушия нет. Есть невероятная нежность, внимательность и ласка. 

На меня так не смотрели никогда. Это новое чувство. 

Господи, он – мое сплошное новое в этой жизни! Перемены к лучшему! 

- Как ты, малышка?                                                                                                    

- Хорошо.                                                                                

- Спасибо тебе.                                                                                        

- За что? 

- За это. 

Я еще приподнимаюсь, провожу пальцами по обожженным губам, по щеке:

- Ты красивый.

- Ну да, конечно… - хрипит он и пытается увернуть лицо от моих прикосновений. 

Но я умею быть настойчивой, ты же в курсе теперь? 

Возвращаю пальцы обратно. 

- Красивый. Очень. 

- Был, малышка… Был. 

- Есть. Сейчас. И всегда будешь. Самый красивый. Самый сильный. Самый смелый. 

Он смотрит на меня, слушает мои наивные , полудетские бредни. 

И глаза его… Непередаваемое выражение. На всю жизнь запомню. 

Настолько странно он смотрит на меня, что накрывает смущением. Острее чувствуется тянущая боль в промежности и хочется скорее все прибрать. 

Почему-то не хочу, чтоб узнал, что был моим первым мужчиной. Мне кажется, это лишнее. Это словно…

Ответственность на него накладывает. Он слишком хороший парень, он не сможет это так оставить. 

А я не хочу его привязывать к себе так. 

Нет, конечно, я его хочу. И даже после того, что было совсем недавно здесь, я хочу повторения. И хочу, чтоб он был рядом. Все время. Я уже давно в себе разобралась с этим вопросом.