Убежать и все забыть (СИ)

Было страшновато. Пусть док уверял, что корабль в руках опытных пилотов, а я вздрагивала при тех ужасных звуках. И пусть бы услышала подобное один раз, или два, а они раздавались и раздавались. А я сжимала в кулаках покрывало и прикусывала губу, чтобы не вскрикивать от страха. И все потому, что мне представлялось, как обшивка корабля не выдерживала перегрузок и… вот следующие мысли усиленно гнала. И до тех пор, как те звуки прекратились, а им на смену пришли другие… не менее пугающие.

— Что же происходит? — затеяла поговорить сама с собой, чтобы определить, не утратила ли дар речи с перепуга. — Что там устроили мужчины?

Такой вопрос возник в голове, как расслышала нечто странное. Это был топот ног, обутых в грубые военные ботинки? Откуда взялась та толпа, что прогромыхала сначала по коридору, а потом и по ступеням лестницы на верхнюю палубу?

И вот за тем на некоторое время наступила тишина.

— Наверное, скакнули, — сделать подобный вывод было куда приятнее, чем накручивать себя тревожными соображениями. — А раз так…

Я решила все же лечь спать. И правда, что еще было делать? Вот и начала разбирать постель, а потом взялась за пижаму, чтобы переодеться. Именно тогда, как приготовилась стянуть с себя платье, в коридоре повторился топот.

— Это что такое?! — уселась на койку, прижимая к груди пижамную майку.

Помимо топота, но не многих ног, а скорее там перемещались двое-трое, стали долетать и голоса. Не четко, но слышала некие отрывистые… команды, что ли? А еще те люди начали открывать все двери кают, что шли по коридору от лестницы. По всему, если какая-то не поддавалась, то ее выламывали. Вот и до моей двери добрались: дернули, но замок удержал полотно на месте. И тогда на него обрушился сокрушительный удар.

Я так и вжалась в угол каюты. А еще закрылась по самые глаза пижамой, будто тряпка могла защитить от ворвавшегося в комнату громилы в бронекостюме.

— Командир! — проговорил тип, склонив голову, защищенную шлемом с тонированным стеклом, вбок к укрепленной на плече рации. — Нашел!

После этого он застыл на месте и только наблюдал за мной, а в каюту ворвался его клон, тоже весь в броне и с закрытым лицом. И тот начал стремительно приближаться, а еще протянул ко мне руку. Вот тогда я и завизжала.

— Тихо, милая, это я, — одним быстрым движением расстегнул шлем и сорвал его с головы. — Успокойся, Таис, все позади.

Не успела и слова сказать, а меня схватили и сжали, показалось, что в медвежьих, объятиях. На радостях Рад не рассчитал силы, или еще броня костюма была виновата, а сделалось больно, вот и вскрикнула.

— Что такое? — разжал сразу руки Радемус и начал меня крутить-вертеть. — Ты не ранена, любимая?

— Пусти! Ты… делаешь мне больно!

— А! Извини. Штурмовая экипировка… она не предполагает нежных объятий при встрече с кем-либо. Но… сейчас!

И он начал спешно избавляться от брони. Первым делом сбросил перчатки, и они ощутимой тяжестью упали на кровать следом за шлемом. Далее начал споро справляться с, одной за другой, застежками бронированного костюма. И вот уже верх сплошного комбинезона был расстегнут и спущен с широких плеч. Надо же, это действительно был он, мой бывший жених. Стоял сейчас передо мной весь еще распаленный штурмом, с взъерошенными влажными короткими волосами, в обычной солдатской футболке.

— Я пойду, командир? — раздалось за его спиной.

— Иди… к остальным.

Солдата отправил, а меня снова заключил в объятия.

— Нашел! Вернул! — сжимал, гладил, целовал волосы, лоб, нос, глаза. — Без тебя свет померк. Дышать невозможно стало. Жизнь все краски утратила. Что ты натворила, Таис?!

— Я?!! — теперь и у меня перехватило дыхание, но, наоборот, от такой вот встречи с ним, от его произвола и возмутительного вопроса-утверждения. — Это я натворила, Рад?! А ты ни при чем?!

— Глупенькая! Какая же ты глупышка. Да мы с тобой части одного целого. Как же ты этого не понимаешь…

— С чего ты… ну, знаешь, так можно до многого договориться и все оправдать!.. Как у тебя все просто! Пусти, сказала! Ты не имеешь права меня обнимать — невесту свою целуй.

— Ревнивица, Таис! Как же я тебя люблю! — он меня не слышал или разучился понимать родной язык?

— Не нужна мне такая любовь! Ты предатель, ты возомнил… Ты!.. Пусти! Глаза бы мои тебя не видели! Ненавижу!..

Но в него будто бес вселился. Не обращал внимания ни на мой гнев, ни на удары, что сыпала кулачками в его грудь, и на то, что вырывалась изо всех сил, а сжимал и целовал. И вдруг я почувствовала, что точно закаменел мышцами. Тогда же, как захлебнулась своим криком, увидав что к шее Рада был приставлен конец стилета.

— Отпустил, девушку! — казалось, что оглушительно громко прозвучал в наступившей тишине голос принца.

— Это моя женщина, Пат… Убери кинжал! — проговорил Радемус через сжатые зубы, почти прорычал.

Но руки он разжал и меня отпустил. Воспользовавшись этим, отступила вглубь каюты на пару шагов.

— Я твоему тупому связисту потом открытым текстом заявил, что должен забрать с борта то, что мне принадлежит по праву.