Убежище

Вдруг двери сзади нас распахнулись. Оглянувшись через плечо, я увидела брата, ворвавшегося в зал. Его лицо было напряжено, глаза яростно сверкнули, когда он заметил меня.

– Я так и знал, что видел тебя внизу, – злобно прошипел он. – Что происходит, черт побери? Как ты сюда попала?

Молниеносно развернувшись, я попыталась закрыть ему обзор своим телом.

Но тщетно.

Голос Натальи пропел:

– Дэймон.

Я закрыла глаза и сжала кулаки. О нет.

– Пожалуйста, Ник, – молил он; его губы дрожали.

Слезы катились по моим щекам. Я стояла над своим братом, сидевшим на краю кровати. Она уже ушла, получив от него то, что хотела.

Но от него все еще несло ее парфюмом. Дэймон всегда сразу принимал душ. Почему же не сделал этого сейчас?

– Я гнию изнутри, – прошептал он, словно на последнем издыхании. Опустив голову, он смотрел в пол.

Мой взгляд был обращен к свежим порезам на его бедре – там, где большинство окружающих никогда не заметит. Он нанес их несколько дней назад. После ее прошлого визита.

Теперь она наведывалась в его комнату все чаще. Он так быстро вырос за последний год, стал выше и больше. Его скулы и челюсть теряли юношескую округлость и обретали мужественные черты. Летние баскетбольные тренировки сделали мускулатуру Дэймона более рельефной, а плечи – широкими.

Несколько лет назад, сразу после переезда, я узнала о том, что творилось в этих стенах, но брат отказался кому-либо рассказывать. И мне запретил. Однако меня не покидала надежда, что Наталья потеряет к нему интерес, когда он повзрослеет.

Не потеряла. Я поняла, что она не была растлительницей в прямом смысле слова. Дело было не в теле Дэймона или его молодости, а в нем самом. К тому же она просто была психопаткой. И ревновала. Он уже перешел в старшую школу, появилось множество конкуренток – юных девушек, способных отвлечь его внимание. Наталье это не нравилось.

Подступив к нему, я дотронулась дрожащей рукой до его плеча. Он до сих пор был обнажен, лишь прикрывал бедра черной простыней.

Я нагнулась, пытаясь заглянуть ему в глаза и упрашивая его:

– Уж лучше я пораню себя. Пожалуйста, не заставляй меня опять это делать. Прошу.

Он уронил голову, прижавшись своим лбом к моему, и часто дышал, как будто старался сдержать слезы.

– Что-то должно сломаться, – прошептал Дэймон. – Должно. Хочешь, чтобы это был я? А? – Он крепко схватил меня за подбородок и произнес по-русски: — Семья. Ты мне нужна. Сделай это.

Семья.

Я не очень хорошо говорила на русском, ведь, в отличие от Дэймона, не слышала его с рождения, однако выучила достаточно, чтобы понимать.

Я покачала головой. Ситуация ухудшалась. Когда это закончится? Он все больше и больше нуждался в боли…

– Пожалуйста, – тихо всхлипнула я.