Убежище

Сегодня Дэймон лишил меня того, что я любил. Теперь я лишу его того, что любит он.

Глава 24 Бэнкс

Наши дни

Кай вышел из комнаты вместе с Уиллом и Майклом. В офисе повисла тишина, а затем мы услышали приглушенный грохот захлопнутой входной двери.

В ту же секунду отец подскочил с кресла, развернулся и схватил меня за подбородок.

Я судорожно втянула воздух, когда его пальцы впились в мою кожу.

– Жаль, я не могу убить тебя, – прошипел он мне в лицо. – Я бы мигом свернул тебе гребаную шею, если бы не знал, что из-за этого мой засранец-сынок слетит с катушек и натворит глупостей.

Гэбриэл отпихнул меня, и я врезалась в Давида, который не дал мне упасть.

– Проследи, чтобы он получил ее использованной, – приказал ему отец.

У меня перехватило дыхание.

– Что?

Но ответа я не получила. Обогнув стол, он стремительно вышел из кабинета, оставив меня наедине с парнями.

Я отпрянула от Давида и метнулась в сторону, чтобы держать их всех в поле зрения. Черт, что отец имел в виду?

Один из ребят помоложе, МакКэндлесс, неспешно двинулся ко мне; его голубые глаза заблестели от улыбки.

Внезапно откуда-то сбоку появился Илья и остановил парня, положив руку ему на грудь.

Я почувствовала мимолетное облегчение. Мне под силу было справиться с одним, но одолеть всех я бы не смогла. Давид, Лев и Илья не причинят мне вреда.

Но затем взгляд льдисто-голубых глаз Ильи остановился на мне. Приближаясь, он снял куртку на ходу, бросил ее на отцовский стол и сказал:

– Давненько я этого ждал.

Сердце ушло в пятки, я потеряла дар речи от шока. Господи, меня сейчас стошнит.

Проведя рукой по своим белокурым волосам, он схватил меня и притянул к себе.

Зарычав, я извернулась, оттолкнула его и рванула с места. Когда подбежала к двери, двое охранников преградили путь. Илья, поймав край моей куртки, дернул меня назад и повалил на пол.

Я вскрикнула. Превозмогая боль, пронзившую спину, быстро перевернулась и поползла прочь.

Двери, ведущие в патио, были так близко. И хотя время было не позднее, уже начинало темнеть. Я могла бы оторваться от них в лесу.

Кто-то потянул меня за лодыжки. Цепляясь ногтями за деревянный паркет, я попыталась согнуть колени, чтобы подняться, но он навалился на меня сверху. Делая частые вдохи, я с трудом проталкивала воздух в легкие под тяжестью его тела.

Илья одним рывком сорвал с меня куртку, застегнутую лишь на пуговицы. Во время потасовки я потеряла шапку, поэтому волосы спадали мне на глаза.

Толком поднять голову не получалось, но я кое-как огляделась по сторонам в поисках Давида и Льва. Где же они? Парни ведь не допустят этого, да?

Содрогаясь от рвавшихся наружу рыданий, я зажмурилась. Плакать нельзя, нельзя.

Сзади послышалась возня и кряхтение. Потом грохот, как будто стол перевернули.

Илья запустил руку мне в джинсы. Ткань врезалась в бедра, когда он дернул, и у меня в голове словно что-то щелкнуло. Оскалившись, я начала метаться и брыкаться, что есть мочи, стараясь перевернуться, делая все, о чем говорила Рике. При первой же возможности я укушу его.

Парень крепко схватил меня за волосы у корней, придавил голову к полу и потянул джинсы вниз. Мое лицо исказилось от отвращения, каждая мышца напряглась; я сжала челюсти.

Нет. Нет!

– Разве ты не будешь кричать? – с издевкой произнес Илья где-то возле моего уха. – Или плакать?

Не буду.

Я почувствовала, как он расстегнул свои джинсы, после чего вновь нагнулся, сунул руку мне между ног и прошептал:

– Ты можешь быть моей сладкой маленькой шлюшкой.

Дернувшись вверх, я повернула голову, едва не вывихнув себе шею, и укусила его за щеку.

Илья зарычал и отвернулся, ослабив хватку. Мне хватило этой заминки. Я ринулась вперед и ухватилась за первую попавшуюся вещь – ножку круглого приставного столика. Потянув за нее, сбросила хрустальную вазу, поймала и, обернувшись, разбила о голову Ильи. Осколки посыпались во все стороны.

Я надавила сильнее, чтобы стекло вонзилось в его кожу, едва обратив внимание на острую боль в собственной руке, когда края разрезали перчатку.

Илья вскрикнул и повалился набок. Быстро сняв свои сапоги и джинсы, до сих пор болтавшиеся у колен, я отползла от него. Опершись на рабочий стол Гэбриэла, поднялась и увидела золотой нож для вскрытия писем.

– Иди сюда, сука.

Я крепко обхватила рукоятку ножа и, не зная, насколько близко подобрался Илья, резко развернулась. Лезвие полоснуло его по лицу, оставив красную линию от уха до рта.

Парень прижал ладонь к щеке и опять упал на колени. Сжав кулак, я ощутила боль от оставшихся осколков вазы, а затем кинулась к нему, нанося удары кулаками один за одним. Снова и снова, до тех пор, пока не начала задыхаться от нагрузки.

Он обессиленно рухнул на спину. Я посмотрела на Илью, все еще сжимая в руке нож и едва сдерживаясь, чтобы не вонзить лезвие ему в грудь.

Мне хотелось донести до каждого из них, что им не удастся меня обидеть. Я этого не позволю.