Убежище

Я откинулась на спинку дивана, внезапно почувствовав себя физически и морально измотанной. Мне хотелось лишь выспаться. Может, завтра я проснусь и окажется, что все это был какой-то безумный сон.

– Мне жаль, что тебе пришлось узнать обо всем именно так. Я знаю, что ты, должно быть, смущена и взволнована.

Эти слова даже отдаленно не могли описать то, что я сейчас чувствовала.

– Кто-то из вас должен был рассказать мне. Все то время, что мы провели вместе, я даже не подозревала, что происходит между нами. Если бы я знала, то, возможно, решила бы прекратить, пока все не зашло еще дальше, пока мы не стали ближе.

– Хочешь сказать, что желаешь разорвать связь?

– Нет… я не знаю, – честно ответила я. Я в самом деле испытывала чувства к Николасу. Буду ли я до конца своих дней жалеть, если уйду, не изведав их? – Мне нужно время, чтобы все осмыслить, прежде чем что-то предпринимать.

Тристан встал и жестом указал на гостевую комнату.

– Тебе сегодня многое пришлось пережить. Постарайся поспать, а завтра мы снова поговорим.

– Хорошо. – Мне очень хотелось лечь в свою постель, но риск столкнуться с кем-то, и особенно с Николасом, по пути в мою комнату вынудил меня принять предложение Тристана.

Я пожелала ему спокойной ночи, забралась под одеяла гостевой кровати и стала ждать, когда меня одолеет усталость. Но как бы сильно ни устало мое тело, разум никак не хотел отключаться. Я то и дело прокручивала в голове разговор с Тристаном и вспоминала каждое проведенное с Николасом мгновение в поисках доказательства слов дедушки. С нашей первой с Николасом встречи его чрезмерный контроль и опека раздражали меня и становились причиной большинства наших пререканий. Но я не могла отрицать, что всегда чувствовала себя в безопасности рядом с ним и с самого начала доверяла ему свою жизнь. С чего бы мне так доверять незнакомцу? Я копнула глубже и вспомнила, что он показался мне знакомым в тот же миг, когда я увидела его впервые. Это была игра моего воображения или мой Мори узнал своего спутника?

Застонав, я перевернулась на бок и ударила подушку. Тристан прав. Бессмысленно отрицать, что между мной и Николасом была какая-то связь и она существовала с первой нашей встречи. Я не была настолько романтична, чтобы назвать ее любовью с первого взгляда, потому что не верила в ее существование, что бы ни говорили люди. Но все равно что-то между нами было, и мне нужно решить, что с этим делать.

Я и Николас? Николас! Как теперь говорить с ним, зная то, что мне стало известно? Я ни в чем его не винила, он ведь тоже оказался в это втянут. Я подумала о том, как увидела его у амбара, о том, как он не сводил с меня глаз и дрожал, крепко прижимая меня к себе. Тогда я впервые увидела, как он потерял над собой контроль, и меня это напугало.

Меньше всего мне хотелось причинить ему боль, но я никогда ни с чем подобным не сталкивалась. Отчасти мне было безумно страшно, а отчасти хотелось пойти к нему и… что? Сказать, что все будет хорошо? Сказать, что он тоже важен мне?

Я в тоске свернулась калачиком под одеялами и взмолилась, чтобы меня сморил сон. В небе за окном показались розовые полосы, и наконец мое тело сдалось и позволило мне временно погрузиться в забытье.

Глава 16

Когда я открыла глаза, солнце стояло в зените, возвещая о том, что я проспала все утро. Но меня разбудил вовсе не яркий солнечный свет, струящийся в окна, а легкое, словно взмах крыльев бабочки, прикосновение к моему разуму, вслед за которым из другой комнаты послышались мужские голоса.

– Она не готова с тобой увидеться, – твердо сказал Тристан. – События вчерашнего вечера стали для нее потрясением, и ей нужно время, чтобы все обдумать.

– Я напугал ее. Мне нужно поговорить с ней, объясниться. – От сердитого голоса Николаса желудок описал небольшое сальто, но я не могла понять, от тревоги или приятного волнения.

Тристан заговорил примирительным тоном.

– Сара знает, что ты никогда не причинил бы ей вред, и одна она не испугалась тебя прошлым вечером. Мы с тобой оба знали, что она огорчится, когда узнает о связи, потому и договорились подождать с тем, чтобы рассказывать ей об этом.

– И я ждал, – ответил Николас с ноткой нетерпения в голосе. – Я уехал почти на три недели.

– Когда ты вернулся и попросил разрешения тренировать ее, то сказал, что будешь сохранять дистанцию. Я бы не назвал поцелуи с ней сохранением дистанции.

О господи! Лицо вспыхнуло, и я накрыла голову подушкой, чтобы не слышать оставшуюся часть их разговора. Как бы любопытно мне ни было узнать, что Николас скажет о поцелуе, я не хотела слышать, как он говорит об этом с моим дедушкой. Неужели этот народ вообще не имел представления о личных границах?

Выждав добрых пять минут, я подняла подушку и услышала, что в другой комнате стало тихо. Подождала еще десять, а затем надела ту же одежду, в которой была вчера после душа. Приоткрыв дверь, чтобы убедиться, что Тристан один, я вышла из спальни.

Он оторвал взгляд от бумаг, которые просматривал, сидя за столом, и я поняла, что он остался здесь со мной вместо того, чтобы пойти в свой кабинет.