Убежище 3/9 (сборник)

Потом мы пошли к нему. Я была очень пьяна. Он был очень болтлив. Через пару часов нам было очень противно – обоим…

– Это не ты, – говорю я, и мужчина передо мной растворяется в воздухе. – У тебя совсем другой голос.

– Тогда, может быть, этот?

Передо мной появляется другой мужчина. Тоже бородатый. С грустными спаниэльими глазами. Его я тоже узнаю – директор интерната…

Он кивает мне:

– Доброй ночи. Что же вы тогда так и пропали?

И улыбается своей кривой циничной улыбочкой.

– Это тоже не ты, – снова говорю я.

Директор молча поворачивается ко мне спиной и идет прочь, становясь все бледнее и бледнее и как-то размазываясь, что ли, по воздуху, теряя четкие очертания – точно он состоит из пара…

– Как знать, как знать, – отвечает голос. – Что ж, может быть, ты права, и это не самые удачные примеры… Но в любом случае это было первое твое желание. Осталось два.

Тогда я говорю:

– Мне хочется согреться.

И он отвечает:

– Здесь к тебе будут приходить разные гости. И некоторые из них попросят тебя о чем-то. Будь с ними мила – как бы они ни выглядели, что бы ни делали. Выполни все их просьбы – и тогда ты согреешься.

Я говорю:

– Хорошо.

– У тебя осталось одно желание.

И я прошу:

– Сделай меня безразличной.

Он отвечает:

– Какая глупая просьба. Это я и так уже сделал – так что свое третье желание ты потратила зря. А теперь я оставлю тебя, но прежде, если ты хочешь, я расскажу тебе сказку.

Я говорю:

– Спасибо. Я не хочу сказку.

И остаюсь одна.

II. Нечистые

В этом интернате к детям был особый подход, не как в других местах. Здесь им рассказывали сказки, читали лекции по истории и пели колыбельные песенки.

– Баю баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок и укусит за бочок… – мурлыкали нянечки.

Потом нянечки гасили свет и уходили, и дети оставались одни. Те, кто мог шевелиться, отодвигались подальше от края постели. А те, кто не мог, так и лежали в прежних скрюченных позах, вглядываясь широко открытыми глазами в черные углы комнаты. Они ждали. Они знали – волк или не волк – кто-то обязательно подойдет к ним этой ночью, так же, как подходил предыдущей, и будет прикасаться к ним в темноте, и будет обнюхивать их вывернутые шеи, и будет впиваться острыми теплыми зубами в их худые, костлявые бока.

III. Детеныш

Перед сном почти каждый день Мальчик заходил в избушку к Спящей. Он просто стоял рядом с кроваткой и смотрел на девочку или тихо с ней разговаривал. Он рассказывал Спящей о том, как провел день, о том, какая она красивая, и еще о том, что однажды она обязательно проснется. Спящая никогда не открывала глаза, но иногда чуть заметно улыбалась или слегка шевелила губами, точно желая ответить…

Скоро Мальчик привык жить в лесу.

В этом лесу он совсем потерял счет времени. Нечистые принципиально не пользовались календарями. Они не делили время на годы, месяцы и недели. Дошло до того, что Мальчик уже начал забывать, что там шло за январем в нормальной, человеческой жизни – март или февраль. Обитатели леса не считали дни и не присваивали им никаких названий и порядковых чисел. «Долго ли, коротко ли», – говорили они. «Когда-то», – говорили они. «Когда-нибудь потом», – говорили они. «Однажды», – говорили они…

Однажды Костяная сказала: – Сегодня мы снова пойдем к Тому Кто Рассказывает. Он хочет рассказать тебе одну историю, сынок.