Убежище чужих тайн

– Луиза должна была привыкнуть к моим интрижкам, – уже с раздражением промолвил Мокроусов. Амалия села на место, пристально глядя на него. – Она же знала, что я всегда возвращаюсь к ней. Так бы случилось и на этот раз. Надежда забавляла меня, в ней было много… – он сдвинул ломаные брови, пытаясь подобрать слово, которое не задело бы его собеседницу, – много огня, хотя с виду она казалась простушкой. Мы встречались в башне, которую мой отец выстроил, чтобы пить без помех столько, сколько ему захочется…

– Опишите мне эту башню, – попросила Амалия.

– Да там не было ничего особенного. Внизу чуланчик и лестница, наверху – единственная комната с кроватью и большим письменным столом. – Сергей Петрович поморщился. – Еще там был шкаф с книгами, которые будто бы вдохновляли моего отца на творчество. Листы у большинства книг не были разрезаны – он так и не прочитал их. Другой шкаф стоял внизу, в чулане, в нем мой отец прятал пустые бутылки.

– Луиза ревновала вас?

– Она всегда меня ревновала, даже когда повода не было.

– Она говорила с вами о Надежде?

– Пыталась, но я пресек эти попытки. Я не считал нужным оправдываться ни перед кем… даже перед ней. Господи, что бы только я не отдал сейчас, чтобы получить ее прощение…

– Незадолго до того, как она погибла, случились два события: именины моего отца и брата, а через несколько дней – вечер у Ольги Кочубей. Вы ничего не хотите рассказать мне об этих событиях?

– У меня не было никакого желания ехать на именины к вашему отцу, – проворчал Сергей Петрович, – потому что он чуть не убил меня когда-то, но Луиза настояла. Она надела новые украшения и была в тот вечер в ударе, потому что Надежда выглядела неважно – сказывалась беременность. Что еще? Мне очень понравился пирог с малиной…

– И это все, что вы помните?

– Это были самые обыкновенные именины, – сухо сказал Мокроусов. – И вечер у Ольги тоже был обыкновенный. Никто не размахивал кинжалом и не кричал, что убьет кого-то, если вы об этом.

– До кинжала мы еще дойдем, – сказала Амалия. – Давайте теперь поговорим о том, что произошло тогда в башне. Вы условились встретиться там с Надеждой?

– Да, в семь часов. Но она всегда опаздывала, и так получилось, что я пришел позже. Я полагал, что мне все равно придется ее ждать…

– На сколько позже вы пришли?

– Минут на пять, может быть, на десять.

– Продолжайте.

– Я поднялся по лестнице…

– А входная дверь? Она была заперта?

– Нет. Я решил, что Надежда уже наверху, хотя это было не в ее духе, такая точность… Но она действительно была там. – Лицо Сергея Петровича перекосила гримаса боли. – Я не сразу понял, что происходит, и только через несколько мгновений осознал, что вижу Луизу, которая лежит посреди комнаты в луже крови… А Надежда вытаскивает из нее кинжал. Я видел это своими глазами, понимаете?

– Вы видели, как Надежда Кочубей вытаскивает кинжал из убитой женщины? – мрачно спросила Амалия. – Вы не могли ошибиться?

– Как я мог? Ее рука была на рукоятке, на лице, на руках и вот здесь, – он показал на шею, – были пятна крови, и она тянула кинжал из раны…

– Что было дальше?

Сергей Петрович усмехнулся.

– Вы не поверите, госпожа баронесса… Вы никогда не поверите, что Надежда сказала, увидев меня. Она сказала: «Ой».

– Продолжайте, – велела Амалия.

– Я оцепенел. Я хотел кричать, но обнаружил, что на несколько секунд лишился голоса. Я бросился к Луизе, стал трогать ее руки, ее шею, пытаясь нащупать пульс… Но она была мертва. Тут голос вернулся ко мне, я стал кричать, топать ногами… Хорошенько не помню, что я делал. Помню, как я метался по комнате, что я говорил этой женщине ужасные вещи… А она рыдала, ползала на коленях, хваталась за мои руки, выла, что она ни при чем, что она не убивала Луизу… Я заорал, чтобы она убиралась, я вызову полицию, что я желаю ей сдохнуть в Сибири… Тут она стала голосить еще пуще, стала кричать, что она ждет ребенка, я не посмею так с ней поступить… И тут я понял, да, все понял… Она все рассчитала, понимаете? Она заманила Луизу в башню и убила ее, чтобы заполучить меня. Эта женщина знала, что я не донесу на нее, когда она в таком положении… Я хотел ее убить, – быстро продолжал Сергей Петрович, сжимая и разжимая свои исхудавшие кулаки. – Я был готов убить ее прямо тут, на месте… Я попытался схватить ее, но она вывернулась, опять стала выть, голосить, умолять меня пощадить ее… Ее рыжие волосы растрепались, на лице была кровь, она была омерзительна и жалка одновременно… Я смотрел на нее и не понимал, как я мог… как я мог польститься на это чудовище… Она же была просто уродливая баба, с рыжими кудрями, которые вились мелким бесом, широкой скуластой физиономией, веснушками… По сравнению с Луизой – просто чучело, понимаете? Из-за дурацкой прихоти… оскорбленного самолюбия я связался с Надеждой, и из-за этого женщина, которую я любил, была мертва…

Он замолчал.