Убежище. Дневник в письмах

Всем студентам надо подписать выданный властями лист о том, что они «симпатизируют всем немцам и расположены к новой власти». Восемьдесят процентов и не подумали идти против совести и отказаться от своих убеждений, но последствия не заставили себя ждать. Всех студентов, которые не подписались, отправляют в Германию на принудительные работы. Что же останется от голландской молодежи, если все должны выполнять тяжелую работу в Германии?

Из-за слишком сильной пальбы мама сегодня ночью закрыла окно; я была в кровати у Пима. Вдруг над нашей головой мефрау спрыгнула со своей кровати, будто ее укусила Муши; тут же последовал сильный удар. Звук был, словно у моей кровати упала зажигательная бомба. Я закричала: «Свет! Свет!»

Пим щелкнул выключателем. Я была уверена, что комната через две минуты запылает. Ничего не произошло. Мы все поспешили наверх посмотреть, что там случилось. Менеер и мефрау увидели в открытое окно зарево, менеер решил, что горит тут, рядом, а мефрау подумала, что пламя охватило наш дом. Когда раздался удар, мадамочка уже стояла на своих трясущихся ногах.

Дюссел остался наверху курить сигарету, мы снова залезли в постели. Не прошло и четверти часа, как опять возобновилась стрельба. Мефрау тут же поднялась с кровати и сошла по лестнице в комнату к Дюсселу, ища у него успокоения, которого ей не дано было найти у своего супруга. Дюссел принял ее со словами: «Иди ко мне в постель, моя детка!»

От этого мы разразились безудержным смехом. Орудийные залпы были нам уже нипочем, страх как ветром сдуло.

Твоя Анна

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 13 ИЮНЯ 1943 г.

Милая Китти!

Папино стихотворение к моему дню рождения очень уж красиво, так что я не могу не поделиться с тобой.

Марго пришлось сделать перевод, потому что Пим сочиняет по-немецки. Решай сама, не прекрасно ли Марго выполнила свою добровольную работу. После общепринятого короткого изложения происшествий этого года следует:

Уже не ребенок – и все же всех младше,
И от досады ты чуть не плачешь.
Ведь каждый хочет тебя учить.
«Смотри на меня», «Мы прожили жизнь.
И знаем лучше, что к чему,
Следуй же опыту моему».
Да, да, так длится не день, не год.
Свои недостатки видит ли кто?
В своем глазу не видать бревна.
Соломинка же в чужом – видна.
Совсем не легко родителем быть
И справедливо судить и рядить.
Но как избежать тебе нареканий,
Живя бок о бок со стариками?
Во имя мира – нравоученья
Глотай, как таблетки глотаешь с мученьем.
Но месяцы здесь не пропали зря,
Сама ты не избегала труда.
В занятиях ты ни на миг не скучала,
Училась много и книги читала.
Но нету труднее для нас вопроса –
Одеждам твоим вышло время сноса.
«Что ни надену, мне все мало,
Совсем разодралось мое белье.
Брюки малы, до пупа рубашка,
Обувь давно уже просит кашки».
Шутка ли? На десять сантиметров
Выросла ты за зиму и лето.

Кусок на тему о еде Марго не смогла перевести в рифму, и поэтому я его вообще выкинула. Не правда ли, красивое стихотворение?

Вообще меня ужасно избаловали – я получила очень красивые вещи. В том числе толстую книгу о моем любимом предмете, мифологии Греции и Рима. На недостаток сладостей тоже пожаловаться не могу, каждый дал что-то из своих последних запасов. Как младшего отпрыска из семьи нелегалов, меня в самом деле почтили более, чем я заслужила.

Твоя Анна

ВТОРНИК, 15 ИЮНЯ 1943 г.

Милая Китти!

Случилось много всего, но я часто думаю, что своей неинтересной болтовней я тебе уже страшно надоела и что ты была бы рада получать поменьше писем. Так что передам тебе новости вкратце.