Убежище, или Повесть иных времен

— Мы редко, — говорила она мне, — смотрим критическим оком на тех,

кого видим ежедневно, и лишь новизна возбуждает любопытство. Если вы на

время исчезнете, то чей-нибудь взгляд из многих, привлеченных вашим

возвращением, может сквозь все завесы проникнуть в истинную причину отсут-

ствия. Я буду внимательно наблюдать и, когда увижу в этом надобность, дам

вам знать, что пора удалиться.

По возвращении я узнала, что прелестная Роз Сесил покинула Лондон по

приказанию отца, который был крайне разгневан и ее отказом от

чрезвычайно выгодной партии, и страстью, вызвавшей этот отказ. В иное время я бы

горько пожалела об этой утрате, но в нынешнем моем щекотливом

положении она была скорее благоприятна для меня. Я более не осмеливалась искать

общества тех, кого не смогла бы держать на расстоянии. Я надеялась, что,

когда мы встретимся вновь, ничто не помешает мне отвечать на выказанную

ею привязанность, а время одержит победу над несчастной страстью, которая

одна только и могла стать препятствием нашей дружбе.

Я считала минуты до того часа, когда может прийти письмо от моего

супруга. Напрасно Эллинор убеждала меня, что прошло еще недостаточно

времени, даже если лорд Брук не задержался в пути. Мы обсуждали это как-то

утром, когда громкий стук в дверь, раздавшийся непривычно рано, испугал

нас обеих. Дверь распахнулась, и, к моему изумлению, в комнату

стремительно ворвался лорд Лейстер. Его дорожные ботфорты, беспорядок в одежде,

весь вид его указывали на то, что он только сию минуту приехал.

Побледневшая и безмолвная, я упала ему на грудь и лишь вздохами и слезами могла

ответить на его объятие. Между тем Эллинор, пораженная странностью его

появления, вновь и вновь вопрошала, как и зачем он оказался здесь.

— Я здесь, чтобы увидеть, чтобы спасти мою любовь! — отвечал он,

устремив на меня взор, исполненный невыразимой нежности. — Ведь моя

Матильда собирается одарить меня новой жизнью. Могу ли я быть так бесчеловечен,

чтобы оставить ее одну перед лицом боли, горя и опасности? Осуши свои

слезы, любимая, — разве я не с тобой, я, кого ты сделала счастливейшим из

смертных, я, кто был рожден, чтобы боготворить тебя?

— Безрассудный! — вскричала я, ударяя себя в грудь. — Увы! Любовь моя,

зачем ты здесь?

Казалось, разумение ярким лучом пронизало хаос его мыслей. Всецело

поглощенный заботой обо мне и моем положении, он по получении письма

примчался в Англию, не медля ни минуты и не подыскав тому ни повода, ни

основания, убедительного даже для стороннего наблюдателя, не говоря уже о

подозрительной и ревнивой Елизавете.

— О Боже! — восклицала я, ломая руки. — Теперь мы воистину погибли.

Безжалостная разрушительница моего покоя разрушит и твой. Злорадные

взоры всех будут теперь устремлены на ту, которая трепещет от всякого

случайного взгляда. О, зачем не стало мне могилой то тихое жилище, где я

долго и мирно существовала, если, покинув его, я принесла лишь несчастье

человеку, которого люблю!

— Почему моя Матильда, — с благородной кротостью вопросил лорд

Лейстер, — лишь за собой оставляет право проявлять любовь и великодушие?

Быть может, влияния моего на Елизавету еще довольно, чтобы я мог убедить

ее, будто единственно страх за ее благополучие привел меня домой. Если же

нет, разве не перенесу я малого унижения во имя той, что столько вынесла

ради меня? Самое большее, что может открыться, — это наш брак. Перед

тайной твоего рождения могущество злобы бессильно. Соберись же с духом,

любовь моя, и давай примем все меры, необходимые для нашей общей

безопасности. Обо мне не беспокойся — я сумею позаботиться о себе сам. Никогда

более, клянусь тебе в этом, твой муж с тобой не разлучится. Мечты о славе и

богатстве отступают перед истинными требованиями жизни. Давай вместе с

милой сестрой нашей искать приюта во Франции. Утратив зависимость от

королевы, я не буду нуждаться в средствах для поддержания роскоши. Так

объявим о нашем союзе, и пусть нежность моей дорогой Матильды, в которой ее

главное очарование, станет и добродетелью ее, и счастьем. Там, вдали от

мстительных замыслов Елизаветы, мы станем без страха и бесчестия

спокойно ожидать конца ее царствования. Представь себе, любовь моя, какая это

будет ни с чем несравнимая радость — окружить трон твоей матери

прелестными залогами нашего союза. И в то время, как королевские помыслы

потребуют всей силы ее воображения, природа каждым биением пульса будет

отдаваться в ее сердце.

Какие сладостные видения теснились перед моим мысленным взором!

Лорд Лейстер, безразличный к мнению королевы, решил предстать перед

нею, не вдаваясь в причины своего возвращения, о котором уже сделалось

известно всему двору. Елизавета некоторое время не покидала своей спальни,

но, однако, удостоила Лейстера аудиенции еще до того, как поднялась после

болезни. Я знала ее капризный и переменчивый нрав, и, как раз когда я

размышляла, каким образом она поведет себя, несколько фрейлин, бывших при

ней в эту минуту, появились из дверей ее спальни. Та, что вышла последней,

объявила мне, что изволением королевы я одна должна присутствовать при