Убежище, или Повесть иных времен

тайны лордом Лейстером и ваш последующий брак, та уловка, которая и

королеву побудила хранить молчание обо всем, что касается нас, — словом, все

стало известно ему, завеса вымысла исчезла, и я предстала перед ним той,

кем была по праву рождения. Это волнующее признание скрепило нашу

взаимную страсть и придало очарование минуте, к которой память моя

возвращается с такой радостью. Я взяла с него клятву молча хранить тайну до тех

пор, пока твой решительный отказ не поспособствует браку сэра Филиппа с

мисс Уолсингем, а более счастливые обстоятельства не облегчат заключение

нашего брака. Время это не могло казаться нам тягостным, ибо мы могли

встречаться ежедневно, хотя и на людях, и читать в глазах друг друга не

омраченную сомнением любовь, которую каждый грядущий день обещал

увенчать счастьем. Во взаимном доверии Эссексу открылся такой

неисчерпаемый источник изумления и радости, что он не стал перечить той, на которую

с этой минуты смЪтрел не иначе как в благоговении. Мы расстались столь

восхищенные нашей встречей, что ни один из нас не пожалел бы заплатить за

нее жизнью.

Я, однако, была далека от того, чтобы считать мисс Уолсингем

единственным препятствием к нашему союзу. Осмотрительный и расчетливый лорд

Лейстер усиленно, хотя и молча, противился ему, и не без причины.

Сознавая, что многие годы царил безраздельно в сердце Елизаветы, он мог теперь

вполне обоснованно страшиться появления на своем пути соперника, в ком

все присущие ему самому достоинства соединялись со множеством таких,

которыми он никогда не обладал. Не довольствуясь тем, что был известен

красотой и утонченностью вкуса и манер, Лейстер страстно желал прославиться

полководческим талантом и отвагой и не раз давал всему королевству

убедительнейшие доказательства того, сколь мало соответствовал он своему

высокому воинскому званию. Эссекс был прирожденным солдатом. Суровые и

благородные воинские добродетели сочетались в нем с изящными манерами

придворного и тончайшим литературным вкусом. Человек, столь

блистательно проявляющий себя во всех областях, не мог не встревожить тех, кто

некогда снискал и ценил благосклонность Елизаветы. К этому надо добавить, что

граф Эссекс был от природы смел и предприимчив, а следовательно, не

склонен уступать то, чем завладел. Таковы были к этому времени опасения всех

королевских фаворитов, и кто умерил бы мои опасения, когда я вспоминала

изменчивую судьбу его благородного отца и последнее наставление, данное

им любимому сыну?

Внезапная, для всех неожиданная, женитьба сэра Филиппа Сиднея на мисс

Уолсингем оживила те надежды Эссекса, осуществление которых я так долго

старалась перенести на будущее, а вместе с ними оживило и его опрометчивый

план посвятить в свои намерения лорда Лейстера, на чье одобрение и согласие

он все еще надеялся. В ужасе я представила себе, что такой необдуманный шаг

погубит его, раздосадовав лорда Лейстера, который не потерпит, чтобы его

возможный соперник стал ему поперек дороги во всем и осмелился

претендовать на часть тех преимуществ и благ, которые он намеревался сохранить для

себя одного. Я прилагала все усилия к тому, чтобы склонить своего

возлюбленного к молчанию. Увы, с каждым днем это становилось труднее. Королева

и Лейстер, опасаясь, что из множества молодых людей, предлагавших мне

свою любовь и преданность навеки, я сделаю выбор, противоречащий их

интересам, поспешно назначили мне в мужья ничтожного лорда Арлингтона и,

всячески поощряя его ухаживания, рассеяли круг моих поклонников. Мне

было ясно дано понять, что если я когда-нибудь получу разрешение на

замужество, то лишь жертвуя своим счастьем их расчету и выгоде. Не осмеливаясь

советоваться с тобой о том, что так долго от тебя скрывала и на что мы неизбеж-

но должны были смотреть так по-разному, не желая омрачать тот краткий

проблеск солнца, которым любовь озарила твои дни, я впала в угнетенность

духа, которую даже присутствие Эссекса не в силах было развеять.

Очень скоро намерения королевы и лорда Лейстера стали очевидны

Эссексу. Пылая любовью ко мне и презрением к тому, кого меня понуждали

любить, он выказывал лорду Арлингтону столь явное пренебрежение, что лишь

нерешительность, присущая неповоротливым умам, помешала лорду

Арлингтону затеять с ним столкновение не на жизнь, а на смерть. Располагая,

вследствие моей откровенности, средством сделать лорда Лейстера более

сговорчивым, граф Эссекс просил моего позволения на то, чтобы настоять на согласии

твоего супруга в его ходатайстве за нас перед королевой, если только он

заинтересован в сохранении своей собственной тайны. Нежная любовь к тебе одна

только и могла побудить меня противиться плану, конечной целью которого

было мое счастье. Но, сознавая, что объяснение подобного рода навсегда

поссорит меня с лордом Лейстером и принесет твоей измученной душе новое

страдание, превосходящее все прежние, я согласилась еще раз свидеться с

лордом Эссексом у леди Пемброк. Во время этой беседы я употребила всю

власть, какой обладала над его смятенным сердцем, чтобы умерить его гнев и

унять тревоги любви до той поры, когда предстоящая кампания в