Убежище, или Повесть иных времен

дворца, провела у леди Пемброк. По странному совпадению так же решила

поступить и мисс Уолсингем. Число гостей увеличивалось по мере того, как

редел придворный круг. Имя Эссекса было у всех на устах, и если

торжествующий взор мисс Уолсингем выражал довольство косвенными комплимента-

ми и поздравлениями, то мое сердце с покорной радостью принимало их.

Время близилось к вечеру, когда леди Пемброк, выглянув в окно, воскликнула:

«Он здесь!» — и послала воздушный поцелуй. Вновь я готова была бежать

прочь, но чувство приличия удержало меня. Леди Пемброк поддалась одной

из тех веселых причуд, что так часто дарили радость и ей, и ее друзьям, и

настояла, чтобы Эссекса лишь уведомили о присутствии его нареченной в числе

прочих незамужних молодых особ, среди которых он должен любящим

сердцем ее отличить. Это была не вполне удачная затея. Мисс Уолсингем в

детстве была просватана за лорда Эссекса скорее в знак примирения между

семьями, чем в надежде на их будущую взаимную склонность. В соответствии со

строгими принципами леди Уолсингем, до недавних пор дочь ее жила в

полном уединении, но по смерти матери обрела ничем не ограниченную свободу.

Страсти этой молодой особы, бурные от природы, всегда противились

ограничениям, но, вынужденные до поры смиряться, они отметили ее характер, еще

в юные годы, чрезвычайной надменностью. Красота, которой она была щедро

наделена, вскоре собрала вокруг нее толпу поклонников, отчего возросло ее

тщеславие, а к гордости добавилось кокетство, и крайние проявления этих

качеств сочетались в ней с безграничным легкомыслием. Полагали, что один

только сэр Филипп Сидней способен был тронуть ее сердце, но так как он с

самого начала отдал свою любовь другой, мисс Уолсингем делала вид, что

пренебрегает им, и ждала возвращения своего нареченного жениха, с тем

чтобы согласиться на брак.

Мисс Уолсингем поддержала затею леди Пемброк, что привело в

некоторое недоумение остальное общество, и после многочисленных шуток на

предмет сердечного ясновидения леди Пемброк послала за своим супругом и за

гостем... О, Небо!.. Этот гость, этот непобедимый воин, которому суждено

было решить мою участь... Зная, как молод он, я ожидала встретить в его

облике и манерах признаки юношеской незрелости и незавершенности. Каково же

было мое удивление, когда я увидела рост и величавость лорда Лейстера,

совершенство черт, не уступающее ему, но при этом стройность фигуры,

свежесть и красота лица были озарены блеском молодости, отмечены

изяществом в соединении с прямодушием, а выражение лица говорило о тонкости и

деликатности чувств, сравниться с которыми могли лишь те, что неизменно

вызывал он сам. Нет, я не передала и половины того глубокого и

драгоценного впечатления... тщетно я пыталась бы передать его. Он взглянул — и мне

показалось, будто я только сейчас обрела зрение, он заговорил — и я словно

обрела слух. Опасаясь, что мое смятение скажется и выдаст меня, я опустила

глаза, но они уже донесли этот образ до моего сердца, я все еще видела его

внутренним взором, а мой очарованный слух сохранил звук этого голоса,

оставаясь глухим ко всем остальным голосам. С выразительной улыбкой

выслушав непререкаемое повеление леди Пемброк, он поцеловал протянутую ею

руку и вслед за тем движением, исполненным грации, преклонил колено

передо мной... Милосердное Небо! Как безгранично было мое смущение при

этой неловкой ошибке, но как глубока была моя безмолвная радость! Безу-

держное веселье всего общества раздосадовало его. Великодушно делая вид,

что только в этом смехе видит причину моего огорчения, он почтительно

попросил прощения за то, что вовлек меня в эту великолепную шутку, которой

дамы столь любезно почтили его. Понизив голос, он добавил, что перед кем

бы ему ни повелевала склониться родительская власть, он всегда будет

помнить с гордостью и удовольствием о том непогрешимом выборе, на который

отважилось его сердце. Затем, приблизившись к мисс Уолсингем, чье

выражение готовности избавило его от новой ошибки, он почтил ее весьма

прохладным комплиментом, пробудив все яростные свойства ее натуры, и тут же

перешел к другим дамам, дабы подобным же образом приветствовать их.

Взор его между тем вновь и вновь останавливался на мне с выражением

пылкого прямодушия, которое отличало его всю жизнь.

Я покинула его общество и вернулась во дворец, охваченная той же

пылкой страстью, какую некогда дерзала порицать в тебе, льстя себя надеждой,

что он уже обдумывает, как положить конец помолвке, не находящей

отклика в его сердце. Как сладостны были эти часы, исполненные надежд! Готовясь

сделать тебе признание, дать выход своей любви, доверив ее твоему

преданному сердцу, я застала тебя в слезах, в тоске и страхе, ибо именно тогда

сделалась очевидной жестокая, необузданная ревность лорда Лейстера. Не имея

смелости поминать обстоятельство, столь далекое от причины твоей печали, я

схоронила это драгоценное впечатление в тайниках души и посвятила себя

врачеванию твоих глубоких сердечных ран. Вследствие странной перемены в

своих чувствах я научилась справедливо судить о твоих, и усиливающееся