Убежище. Книга четвертая

«Голос – это хорошо, но уже маловато!» – решил он, приехав домой. Сел в прихожей на кресло, чтобы обувь снять, и проснулся вечером от звонка встревоженной Нины.

– Володя, ты где? Мишка и Людмила Владимировна уже испереживались, а ты трубку не берёшь!

После поспешного оправдательного объяснения, выдуманного подпольщиком Владимиром, твёрдо решившим сделать сюрприз, Нина успокоилась и рассказала о том, как Поля отбила котёнка, разогнав четверых мальчишек.

– И теперь они разрабатывают планы! Володь, скорее бы ты приехал! Мне что-то не по себе. ПП и так были оч-чень эффективны, а сейчас они заявили, что у них расширенный состав и теперь они – ППМ!

– Мишку можно поздравить с принятием в банду, ой, прости, в компанию?! – рассмеялся Владимир.

– Можно! – Нина вздохнула. – Хоть бы они ничего не разгромили!

– Да и ничего такого страшного! Па-адумаешь! Таких паразитов, как та четвёрка, и надо воспитывать. Не боись, я скоро приеду, и мы со всем разберёмся. – Владимир спешно соображал, что надо взять на дачу и куда заехать за деликатесами, чтобы устроить сюрприз.

Нина положила смартфон рядом и заулыбалась.

– Ну, кто бы мне сказал, как приятно, когда есть «мы». Причём не «мы купим мне машину», а «мы разберёмся»! Понимаешь, Кузя? – Она включила машинку по имени Кузьма и лихо дошила очередную сумку.

– С машинкой она разговаривает, да? А мы чем хуже? – Полосатость хмуро осматривал стрекочущего Кузю и презрительно щурил глаза, собираясь устроиться в кресле рядом с Ниной.

– Да ничем мы не хуже! И разговаривает она с нами постоянно! – Чудь ловко запрыгнула на вожделенное Полосатостью место и насмешливо пофыркала. – А вот нечего было просто так жаловаться на жизнь! Сам виноват!

– И ведь не поспоришь! – Фёдор отлично понимал, что с кошкой приличному коту и правда спорить бессмысленно – останешься в котодураках!

– Эх, была у нас одна кошка и та беспорядки устраивает. А вот Полина мелочь вырастет, вот оторва-то будет! Кстати, как её назвали?

– Назвали странно, но ей нравится! – Чудь, которая обожала своё имя, очень переживала, что Полина захочет назвать чёрную мелочь её именем. Но, к счастью, обошлось.

– Поль, ну и имечко ты придумала! – хохотал Пашка.

– А ты прикинь, как оно будет сочетаться с командами! – Полина прищурилась.

– Ты прям уверена, что она команды выполнять будет?

– Конечно! – Полина знала это так же точно, как и то, что котёнок свисает с её плеча, внимательно прислушиваясь к разговору. – Вот прикинь… говорю я ей ФАС!

Маленькая чёрная кошечка пока не знала, что такое «фас», но интонацию уловила и тут же изобразила нечто угрожающее: прищурились глаза, наморщились подусники, прижались к мордочке усы и уши, приоткрылся рот.

– Ёлки, ты меня пугаешь, сестрица! – Пашка развёл руками. – Это ж надо! От горшка не видно, а уже чего-то соображает!

– Она всё соображает! Так что повежливее! – деловито велела Полина.

– А не слишком грозно? Ну, если не надо «фас»… В мирной-то жизни ты её как звать будешь? – уточнил Мишка.

– Всё уже продумано! – Поля к выбору имени подошла ответственно. Всякие Ночки, Чернушки, Блэки, Нори и Чернички отмелись сразу.

Потом она решила идти от противного и назвать кошку Белянкой, Бьянкой или Альбиной. Покрутила имена, «поприкладывала» к дремлющей у неё на коленях кошечке и поняла, что это опять не то.

– Мучение какое! – сердилась Полина. – Ладно… кошачьи тоже отпадают. Всякие Мурки, Киси, Мурыси… Не-е, это не для неё! Она слишком много перенесла! Что-то связанное с водой? Да вот ещё! Ей забыть это надо! Что-нибудь повоинственнее или посерьёзнее?

Полина покрутила в смартфоне длиннющий список кошачьих имён, поморщилась, представив, что её драгоценную кошку зовут Пуся или Пухля, вспомнила недавнюю встречу с бестолковой и болтливой, но совершенно замечательной Нининой заказчицей и её гордым Бронтозавром в четыре килограмма живого веса, предшествующие ей события, козу Ностру и её ат…

– Поняла! Поняла я, как у меня кошку будут звать! Она – АТАКА! А ласково Ати, Атуся, Аточка, Атинка… Аточка моя! – пропела Полина дремлющей кошечке. – Моё сокровище!

***

Лидия Семёновна была человеком авторитетным. Ещё бы! На заводе проработала много лет, по партийной линии трудилась. Уважали её! А как же! Не уважь – себе дороже будет. Потом-то это всё исчезло, но осознание того, что она всё и всегда знает лучше всех остальных, осталось.

Давно нет ни завода, ни парткома, ни той молодой и уверенной в себе Лидии Семёновны. Время, время… Зато есть баба Лида!

– И куда ж ты, Колька, попёрся, а? Ты где мешок-то бросил?

– Баб Лида, потерял я мешок… Ну, так получилось! – Кольке было страсть как неловко признаваться в том, что какая-то девчонка так его отделала, что до сих пор болят некоторые части тела…