Убежище. Книга четвертая

– Володя, погоди! У него воинственная стадия! – Нина, значительно больше общалась с котами, опьянение тоже видела и знала, что некоторое время такого «буйного» лучше не трогать, может быть чревато!

– Во дела! Пришёл в чужой дом, ужрался до поросячьего визга, побил посуду, разбросал всё, подрался сам с собой, завернулся в скатерть… О! Уже разругался со скатертью… Интересно, у него завод когда-нибудь закончится? – заинтересовался Владимир.

– Да, уже скоро. Видишь, пребывает в задумчивости… – прокомментировала Нина. – Правда, вот скатерть лучше бы от него убрать. Видимо, он на неё пролил настойку, вон теперь внюхивается!

– Так, скатерть мы берём на себя, но кот свалится! Куда бы его уронить, так, чтобы ничего не поломать? – вызвались ПП.

– На диванчик можно перекинуть! Пусть там трезвеет, – разрешила Людмила.

ПП ловко подхватили углы скатерти и транспортировали осоловевшего Эдика до кухонного дивана.

– Моя-а-а пре-елесть! – немузыкально подвывал кот, нежно обнимая передними лапами собственную заднюю. – Моя-а-а крас-савис-са-а! Йа-а птиса, йа-а сокил, йа-а так лете-ел!

– Ага, со скатерти на диван! – вздохнул Фёдор.

– Если бы нам хотелось песен, мы были бы ими обеспечены впрок! – констатировал Мишка, с уважением начёсывая своего морально устойчивого котика.

От Эдика удалось избавиться довольно скоро. Как только пары валерьянки покинули кухню и несчастную котосокиловую головушку, к Эдику подобрался Фёдор и довольно-таки энергично постучал по приятелю лапой.

– Эй, ты! Лакоголик несчастный!

– Чего это я этот… лакоголик? – слабо отозвался Эдик.

– Да налакаешься того, чего не надо, а потом вытворяешь… Аж стыдно за тебя! Чего ты разлёгся? Не дома, чай! Давай-давай! Вали!

– Ну, Фе-едь! Чего-то я того… уста-а-ал! – Эдик всегда испытывал некоторую усталость после своих полётов, но обычно он «летал» на свежем воздухе, где хмель трансформировался в кинетическую энергию, а сейчас в относительно закрытом помещении да с потреблением почти полного пузырька «зелья» Эдик чувствовал себя весьма расслабленно.

– Ещё бы! Так фордыкотить! – фыркнул Фёдор. – Давай-давай! Собирай своё охвостье – и вперёд, а то у меня люди, конечно, терпеливые, но ты тут миску побил для лакания чая и разбросал всё!

– Я? Я побил и меня ещё не побили? Ну, они у тебя до-обрые! – оценил Эдик Фёдоровских людей. – Ну ладно, тогда мне и правда лучше того… Пойти!

Он несколько неуверенно спрыгнул с диванчика, посомневался, куда ему лучше, в дверь или в окно, но в дверях восседал Тим, решивший ни за что не пропускать нового зрелища от странного сумасшедшего кошака, и Эдик выбрал окно.

– Он так выпрыгнул, что надо проверить, у нас там ямки под окном не образовалось? – забеспокоилась Людмила, вернувшаяся с новой скатертью и уже застелившая ею стол.

– Не-е, нормалёк! Топает к сирени. О! Чего-то вынюхивает там… – вёл репортаж Мишка, выглянувший в окно. – Не понял, чего это он?

– А-а-а! Йа-а опя-а-ать со-оки-ил! – донёсся радостный вой Эдика, обнаружившего ценнейшую вещь: пробку от пузырька с валерьяной, которую сам же и закинул в окно мощным ударом «крыла» во время полётов над кухонным столом.

– Ф-ф-фсё! До-остал! – взвыл Фёдор, у которого лояльность к приятелю стремительно таяла вместе с его миролюбием. – Ну, погоди у меня-а!

– Уй, ёлки-палки! Вот уж не думал, что наш Фёдор так может! – Пашка с восторгом наблюдал с перил крыльца за гонкой по вертикали, которую устроили два кота. Один летуче-соколиный, а второй – полный жаждой вразумления приятеля и нахождения у того хоть каких-то мозгов.

Коты промчались через участок Владимира, взмыли на дерево у забора и с него перепорхнули на соседский огород.

– Надеюсь, Танечка ещё ничего не высаживала… – покачала головой Людмила. – Что-то мне кажется, что там сейчас танковый полигон будет: Крок и Дил любят принимать в таком посильное участие.

И они его приняли!

– Фёдь, во что играем? – Крок радостно запрыгал рядом с котами.

– Игра «Загони лакоголика Эдика в воду», – сердито мявкнул Фёдор, догоняя цель.

– Гвау-у-у! — обрадовался Крок. – Дил! Дил! У нас новая игра! Замочить Эдика в воде!

– Это дело! — одобрил Дил.