Убежище тени

Она замурлыкала в его объятиях, готовая взорваться от счастья. Все это казалось так правильно, гармонично. Ее тревоги о будущем и досада оттого, что приходилось оставаться в комнате, растворились в воздухе, и она ощущала глубокую удовлетворенность. Одна мысль о Рэйве наполняла ее счастьем, и каждый раз при взгляде на него ее переполняли эмоции.

Потребность озвучить свои чувства заставила ее произнести, не подумав:

– Я люблю те…

Она подавилась воздухом, резко открыв глаза.

– …люблю, когда ты держишь меня вот так, – исправилась она.

В животе все сжалось оттого, как близко она подошла к признанию, к которому была не готова.

«Слишком рано, – сказала она себе. – Никто не может влюбиться всего за пять дней».

Хэрроу никогда не влюблялась прежде. У нее были любовники – будучи уверенной в себе женщиной со здоровым сексуальным аппетитом, она не верила в воздержание – но никогда прежде не испытывала желания признаться в любви.

Несомненно, они с Рэйвом связаны. Что-то притягивало ее к нему с момента их встречи. Но любовь? Всего через пять дней?

Наверняка она лишь одурманена нежностью и заботой, которой он щедро ее одаривал. Или во всем виновато то, что они постоянно занимались любовью, словно пребывая во сне, где не существовало никого, кроме них двоих, сцепленных в объятиях столь крепких, что остальной мир переставал иметь значение.

Но мир никуда не исчез, и им оставалось всего два дня до столкновения с ним. Когда настанет время, Хэрроу будет рада, что не сказала этих слов.

Кроме того, как может женщина знать наверняка, влюблена ли она, не посоветовавшись предварительно с лучшей подругой?

Почти неделя прошла с их побега, а Малайка так и не навестила ее, что начинало беспокоить Хэрроу. Она волновалась не за Мал, веря, что та может позаботиться о себе. Но понимала, что Малайка не хотела бы привести за собой преследователей. Если она до сих пор не появилась, значит, на нее и правда сильно давили.

Хэрроу нуждалась не только в ее совете, но и в информации. Нашел ли Сализар их ложный след и направился ли по нему? Были ли у Малайки проблемы, или он поверил, что она непричастна к побегу? Собирался ли цирк уехать из города, как планировалось?

Когда она задумалась об этом, Рэйв нежно поцеловал ее в шею, возвращая в настоящее. Когда бы она ни начинала беспокоиться о Малайке и о том, что происходит в мире снаружи, Рэйв целовал ее или просто смотрел или она видела его тело в солнечном свете, и становилось легко забыть обо всем.

А она хотела забыть. Кто бы ни желал потеряться в маленьком мире на двоих, который они создали в этой комнате? Казалось легко не думать здесь ни о будущем, ни о настоящем.

Они были друг у друга. Что еще нужно для счастья? Пока этого достаточно.

– Как это узнать? – услышал Рэйв собственный голос.

Вопрос сорвался у него с языка.

– Узнать что?

– Что ты любишь что-то.

Хэрроу напряглась в его руках.

– Ты сказала, что любишь, когда я держу тебя вот так. А когда обняла Малайку на прощание, сказала, что любишь ее.

– Да, я… – Она закрыла глаза на мгновение. Затем перекатилась на спину и встретилась с ним взглядом. – Ты не знаешь, что это означает?

– Я знаю определение, но не как это ощущается.

Ее взгляд смягчился.

– Ты ведь понимаешь, каково это, когда хочешь чего-то. Желаешь. Это похоже, только сильнее.

– Как влечение?

Ему казалось важным понять это.

– Вроде того… но не совсем.

Потерев глаза, она села и размяла шею, наклоняя голову из стороны в сторону – словно готовилась к битве.

– Есть разные виды любви, разной глубины. Любовь к кому-то – самая сильная, но друга любят иначе, чем любовника.

Она отвела взгляд, глядя на свои руки, сложенные на коленях.

– Когда ты любишь кого-то, желаешь им счастья, несмотря ни на что. Это бескорыстная и, в идеале, безусловная любовь. – Она посмотрела ему в глаза. Потерла шею, будто досадуя на его непонимание. – Ты чувствуешь привязанность, – продолжила она, – и хочешь быть рядом. Но если это настоящая любовь, ты готов пойти на жертвы, даже если это не те жертвы, которые ты хочешь приносить. Ты ставишь их нужды выше своих. А еще это доверие. Ты веришь, что другой будет на твоей стороне, никогда не предаст и ты ответишь тем же. Это прекрасное чувство.

Рэйв не испытывал раньше ничего подобного и мог только представить, каково это. Он верил Хэрроу, но сомневался, что способен настолько доверять ей. Хотя, когда он смотрел на нее, осознавал, что хотел бы этому научиться. Просто не знал как.

В одном он не сомневался: он испытывал к Хэрроу что-то сильное, и это чувство пугало его, он не мог ему сопротивляться. Он ощущал себя беспомощным, поэтому и спросил о любви – хотел знать, есть ли название для этого чувства.

Но оно не ощущалось «прекрасным». Скорее опасным. Будто он стоял на краю утеса со связанными крыльями и вот-вот мог упасть.

Возможно, поэтому он жаждал контроля в сексе – ему хотелось контролировать хоть что-то. Хэрроу понятия не имела, какой властью обладает над ним во всем остальном. И даже когда он доминировал в постели, настоящая власть все же принадлежала ей.