Убежище в горах

— Иногда, когда у меня нет возможности отлучиться на пару недель, я просто беру свое снаряжение и отправляюсь в местный парк, как в детстве с родителями. Я захватываю с собой базу данных и провожу время загородом, иногда выезжая на работу. Я работаю более плодотворно в окружении деревьев и животных. В городе слишком суетно.

— Удушливо, — добавляю я, отвлекая его от размышлений о большом городе, откуда он сбежал.

— Да, точно подмечено. Город душит, — он рассмеялся и улегся на землю, скрестив руки за головой и вглядываясь в небо. — А что насчет тебя? Ты часто бывал на лоне природы до того, как перебрался сюда?

— Ни разу.

Он дернулся и ткнул меня в бок, засмеявшись.

— Прекрати! Ты мистер Дикарь. И ты хочешь, чтобы я поверил, что ты новичок в этом?

Я лег рядом с ним и сосредоточился на стае птиц, которая пересекала небо. Взгляд Аспена на мне обжигал меня больше, чем палящее солнце. Неожиданная ухмылка нарисовалась у меня на губах, я получал удовольствие от его внимания.

Я повернул голову в его сторону и встретился с ним взглядом.

— Первый год был очень тяжелым. Мне нужно было многому научиться, и я не раз чуть не погибал из-за своей глупости и наивности.

— Глупость, подобная тому, как пойти рыбачить, еле стоя на ногах от пневмонии, и порезать себе руку, залив все вокруг кровью, в краю полном медведей? Такая глупость?

Моя ухмылка моментально превратилась в широкую улыбку, которую я тут же попытался скрыть. Когда я отвернулся, Аспен приподнялся на локте и взял меня за подбородок.

— Надо же... оказывается, ты иногда улыбаешься.

Мгновение спустя он убрал свою руку, и я не мог решить для себя, хотел ли я избежать его прикосновения или, напротив, жаждал этого. Аспен снова лег, и мы вместе уставились в небо.

Тишину нарушил вопрос Аспена.

— У тебя есть семья?

«Есть ли у меня семья?»

Я перемотал в голове свою жизнь до того, как я уехал сюда, ту, которую я прожил до рокового свидания, которое унесло жизнь Натаниэля. Я работал механиком в местном автосервисе. Это удовлетворяло мои потребности, так как большую часть времени я работал в одиночестве, оставляя общение с клиентами владельцу.

У меня был Натаниэль. Моя мать. И Бизус, пятнадцатилетняя персидская кошка. В то утро, когда я решил сбежать, я оставил Бизус в ее переноске на пороге дома моей матери, зная наверняка, что она позаботиться о моей пожилой подруге-кошке. Она должно быть уже присоединилась к Натаниэлю в загробном мире за мое пятилетнее отсутствие.

Итак, Натаниэль покинул этот мир, Бизус тоже, и моя мама стала единственным оплотом силы в моем сознании. Ей потребовалось целых девятнадцать лет, чтобы освободиться от жестокого обращения моего отца, но она справилась. Если мне суждено увидеть ее когда-нибудь снова, то я уверен, что за эти пять лет она стала еще сильнее и энергичнее, чем когда-либо.

— У меня только мама, — прошептал я, — потому что я единственный ребенок в семье.

— Она живет в Крикстоуне?

— Да, если ничего не изменилось.

— Ты скучаешь по ней?

Я нахмурился, все еще глядя в голубое небо. «Почему он задает столько вопросов?»

— Можешь не отвечать, — добавил он, видя, что я не тороплюсь с ответом, — это твое личное.

Снова воцарилась тишина.

Солнце было совсем высоко, и лежать дальше становилось невозможным. Оно расположилось в самом центре голубого неба, и его яркие лучи слепили нас обоих. Мы встали, пытаясь найти хоть немного тени под косматыми ветвями сосны.

— Разве ты не должен работать сегодня вместе со своей командой, занимаясь всякими медвежьими штучками?

Он усмехнулся, и его обветренное лицо расплылось в обворожительной улыбке. Я не мог отвести от него взгляда.

— Мы стараемся иногда позволить себе отдохнуть. Последние два дня были очень загруженными. Мы создали кучу новых баз, и теперь нам требуется время, чтобы вернуться к ним. Поэтому сегодня я дал всем выходной.

— Что такое база для сбора ДНК?

Глаза Аспена загорелись огнем, когда он начал свои объяснения. Удовольствие, которое он получал от своей работы, было неоспоримым.

— В общем-то, все довольно банально. Мы делаем кучу связок из хвороста, которые покрываем рыбьими головами и кишками, а затем погружаем в коровью кровь. Затем мы сооружаем территорию вокруг участка заграждением из колючей проволоки, высотой где-то на уровне колен. Запахи привлекают медведей. Они заползают под проволоку в надежде исследовать то, что они считают добычей, в процессе клочки их меха остаются на колючках. Мы собираем эти образцы, потому что они часто содержат на себе фрагменты кожи, и мы имеем возможность выделить из них ДНК.

— Судя по рассказам, довольно тошнотворная работа.

Мой комментарий заставил его улыбнуться еще шире.

— Ты думаешь, что это отвратительно, а я даже еще не рассказывал тебе о таскании мешков. Это не очень лицеприятно, но мне нравится моя работа.

— Таскание мешков? — спросил я, хотя не был уверен в том, что хочу знать ответ.