Убийства единорога

Было семь утра. Солнечный свет согревал промокший Орлеаннуа, разгоняя последние облака над Шато де Л'Иль. Д'Андрье настоял, чтобы мы с помпой позавтракали на балконе задней стены, обращенной к полноводной реке. Стол накрыли на одиннадцать персон, так как Эвелин потребовала присутствия Огюста Аллена. Глядя на этих людей при утреннем солнце, было трудно поверить, что всего несколько часов назад мы приписывали мотивы убийства каждому из них по очереди, особенно Хейуорду, который, сияя под стеклами очков на чисто выбритом лице, снова говорил тоном оракула. Во главе стола сидел Гаске, безукоризненно вежливый, щеголеватый, несмотря на темный костюм, и с цветком в петлице. Напротив восседала Эльза в голубом, «ибо мадам, – как указал Гаске, – хозяйка дома, даже если она этого не знает». Миддлтон возбужденно излагал теории несколько смущенному, но столь же возбужденному Фаулеру, получившему в итоге материал для сенсационной статьи. Рэмсден, как всегда самоуверенный, дружелюбно обсуждал ситуацию со мной и Эвелин, как будто прошлой ночью не обвинял меня в убийстве. Даже доктор Эбер, который опытной рукой отремонтировал мою физиономию, сопроводив свои манипуляции толикой нравоучений, кисло улыбался и передавал другим предметы, которые те не просили. За столом царил праздничный дух, подчеркнутый тем, что все наконец привели себя в порядок. Исключение составлял Г. М., который не побрился и не сменил воротничок, но выглядел как китайский идол после сытного обеда, сидя рядом с д'Андрье с сигарой во рту и бутылкой виски перед собой.

Длинный стол был уставлен серебром и фарфором, хотя ассортимент провизии ограничивался яйцами и беконом. Внизу поблескивала река. Д'Андрье излучал радушие, как и вчера вечером.

– Думаю, – сказал он, – накопившиеся загадки следует объяснить в присутствии всех. Во-первых, чтобы воздать справедливость неправомерно обвиненным мисс Чейн и мистеру Блейку, а во-вторых, чтобы продемонстрировать, что Гастон Гаске не так упрям, как иногда кажется. Признаю открыто, что до начала пятого утра у меня оставались сомнения, а окончательно меня удалось убедить только в пять. Поскольку моя реконструкция убийства оказалась неверной, я скромно удаляюсь. А так как мы поймали Фламанда и он сейчас под стражей, скажу по секрету, что мне наплевать, прав я был или нет. Логика торжествует. А вся слава, как я заявляю публично, принадлежит моему другу Мерривейлу…

Г. М. казался встревоженным.

– Нет! – рявкнул он. – Если вы собираетесь принести себя в жертву, то сделайте одну вещь. Забудьте, что я принимал в этом участие. Никогда не упоминайте мое имя в связи с этим делом. Только вы поймали Фламанда, и не позволяйте никому об этом забыть. Если станет известно, что меня едва не отправили в Париж в наручниках, как отца очаровательной международной шпионки… – он подмигнул Эвелин, – и сообщника Фламанда, моя жизнь в Лондоне превратится в кошмар, и я даже не смогу показать нос в клубе «Диоген». Договорились? – Он посмотрел на Фаулера. – Отчет, который вы готовите…

– Я напишу, – сказал Фаулер, – что Фламанд был пойман Гаске и его верным оруженосцем сержантом Алленом при условии, что вы расскажете нам, что произошло в действительности и как вы об этом узнали.

На сей раз Г. М. не стал демонстрировать слоновью застенчивость в ответ на просьбу поведать подробности. Некоторое время он попыхивал сигарой, глядя через балюстраду.

– Угу. Ладно. Конечно, реконструкция будет несовершенной, пока мы не сможем связаться с Марселем и удостовериться в паре вещей. К тому же Фламанд едва ли заговорит. Он заявляет, что выйдет из тюрьмы через два дня. Знаете, я почти опасаюсь, что ему это удастся! Как бы то ни было, я постараюсь заполнить пробелы догадками и держу пари, что они окажутся недалеки от истины.

Это дело, ребята, было самым странным из всех, с какими я когда-либо сталкивался. Я не имею в виду, что оно самое трудное или даже самое замысловатое, но, безусловно, самое странное. Его можно назвать проблемой тройного перевоплощения. Вы наверняка слышали о делах, где фигурируют два человека, похожие друг на друга, но это единственный известный мне случай, где похожими оказываются трое. Из-за подобной мелочи абсолютно простая серия событий стала настолько запутанной, что все участники выглядели чокнутыми.

Мы начнем не с самого начала – я вернусь к нему, – а с того момента, когда у меня впервые мелькнула смутная догадка о том, что может здесь таиться. Это произошло вчера вечером в гостиной, когда туда вошел человек, представившийся Харви Драммондом, – еще один самозванец, находившийся в злополучном самолете.

Зная то, что рассказал мне Кен о происшедшем на дороге Леве, я встрепенулся. Два Драммонда – два человека, которые в течение часа выдавали себя за одно и то же лицо! (Теперь мы знаем, что оба были самозванцами, но тогда у меня всего лишь закружилась голова.) Глядя на этого парня, я мог поклясться, что он не Харви Драммонд! Он играл роль – походка была не та, да и все свидетельствовало, что человек, обладающий высоким интеллектом, копирует манеры Драммонда…