Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

— Беда в том, сэр, что я не знаю, как с ним быть, — пожаловался сержант. — Создается впечатление, будто он прямо спал и видел, чтобы влипнуть в дело об убийстве! Сегодня в полдень я отыскал Пленмеллера в пабе «Красный лев», где он пил пиво в обществе майора Миджхолма. Он изображал завсегдатая, охотно болтал об убийстве и доказывал, что преступление совершила жена майора в отместку за жестокое обращение Уорренби с одной из ее собачонок. Все это, конечно, в шутку, но было видно, что майор недоволен. Ну, а потом Пленмеллер стал доказывать, что вполне мог сделать это сам. Большой шутник! Я, правда, не мог тратить зря весь день, поэтому подошел к стойке, представился и предложил ему поговорить. Вот что я вам скажу, сэр: ничто иное его так не обрадовало бы! Можно было подумать, что все это — театральная постановка, а мы выпиваем в антракте и обсуждаем ее. Какая-то непристойность! Но Пленмеллеру не откажешь в хладнокровии. Я, конечно, не стал задавать ему вопросы в пабе, предполагая, что мы пойдем к нему, но у него было другое на уме. «Кстати, — говорит, — хотите знать, где я находился, когда было совершено преступление? Точно знаю, что алиби у меня нет». Тут майор на него напустился: мол, он знает, что Пленмеллер спокойно шел домой, когда остальные — сам майор, мистер Драйбек и мисс Дирхэм — ехали в машине младшего Хасуэлла. «Откуда вам знать, что я направился домой? — возразил Пленмеллер. — Мало ли куда я забрел! Крейлинг — хозяин паба — присягнет, что вчера вечером я не показывался здесь до восьми часов!» Крейлинг, конечно, и не подумал утверждать что-либо подобное: наоборот, выразил уверенность, что Пленмеллер пришел в паб гораздо раньше, хоть и не вспомнил, когда именно. Держу пари, Пленмеллер подговаривал владельца паба не обеспечивать ему нежеланное алиби. Я не успел и рта раскрыть, как с ним резко, по-военному заговорил майор: потребовал перестать дурачиться и превращать трагедию в фарс. Пленмеллер засмеялся и ответил, что собирает ценный материал для новой книги и ему полезно побывать в шкуре главного подозреваемого. Правда, потом посерьезнел и сознался, что сначала пошел домой, а затем отправился в «Красного льва», вот только это вряд ли доказуемо, поскольку мисс Блайндберн, экономка, его не видела. Она находилась в кухне и не могла слышать, как он приходил, потому что глуха как пень. Глухота экономки подтвердилась.

— Ясно! — мрачно бросил Хемингуэй. — Знавал я таких! Что ж, при определенном везении мы сможем навесить убийство на него!

Полковник улыбнулся, а сержант Карсторн смутился.

— Вообще-то он мог бы это сделать, — неуверенно проговорил он. — Но вот зачем это ему понадобилось?

— Старший инспектор пошутил, сержант.

— Понятно, сэр. Но, как мы успели узнать, причин для убийства не было ни у кого из них.

— Даже у папаши молодого Хасуэлла? — осведомился Хемингуэй. — Или он вне игры?

— Его там не было, сэр. Уехал днем в Вудхолл и вернулся только в половине девятого. Вудхолл в пятнадцати милях от Торндена, это большое поместье, владелец которого нанял его управляющим. Он — агент по торговле недвижимостью и часто подрабатывает таким способом.

— Он ладил с Уорренби?

Сержант помялся:

— По-моему, да. Хотя оба заседали в совете, и у них порой возникали разногласия.

— Господи! — воскликнул Хемингуэй. — А кто-нибудь поддерживал с этим субъектом добрые отношения?

Сержант молча усмехнулся.

— Вы попали в точку, старший инспектор, — заметил полковник Скейлз. — Мерзкий был тип, все его не выносили. Признаться, даже я. Уорренби был из тех, кому не только надо во все вмешиваться: не успокаивался, пока не добивался своего. Прямо Гитлер в миниатюре! Наглый выскочка! Ничем не брезговал, лишь бы встрять в дела, не имевшие к нему касательства. Казалось бы, где он, а где тот или иной вопрос? Нет, он тут как тут! Проник даже в комитет по организации благотворительного бала, устроенного год назад леди Винчестер. Наверное, решил, что это пойдет ему на пользу. Как же он ошибся!

— Получается, это не единственное место, где Уорренби нажил себе врагов. Торндонское общество мы уже разобрали. Как насчет остальных, тех, с кем он сталкивался?

— Естественно, мы и этого не упустили. Даже если не принимать во внимание, что Карсторн не знал, чтобы в Торнден в интересующее нас время наведался кто-либо из Беллингэма — к Фокс-Хаусу можно подойти по общественному выгону, — я не слышал, чтобы кто-нибудь всерьез с ним повздорил. Зависть — пожалуй, ревность — сколько угодно, многие Уорренби недолюбливали, и большинство из нас вздохнули бы с облегчением, если бы он убрался из Беллингэма. В округе он был самой ненавистной фигурой, однако из неприязни не убивают: требуется мотив! Вот почему, старший инспектор, я не стал медлить с обращением в Скотленд-Ярд: нет никого хотя бы с подобием мотива!

— А как насчет поляка, который заглядывался на его племянницу? — поинтересовался Хемингуэй. — Не говоря о самой этой юной леди… Если она получает по наследству деньги, я назвал бы это неплохим мотивом.