Убийства на фоне глянца

– Фермин, скорее поднимайтесь сюда!

Младший инспектор взлетел наверх за пару секунд, он тяжело дышал и держал в руке пистолет.

– Что случилось?

– Посмотрите на это, – сказала я, обводя широким жестом комнату.

Гарсон огляделся, не скрывая легкого раздражения.

– Ну и что? – спросил он, так ничего и не поняв.

Я стала обходить комнату и, словно в хорошо отрепетированном танце, точными движениями касалась больших кистей, которые висели повсюду: на балдахине над кроватью, на кресле, на туалетном столике, на шторах, на подушках, лежавших поверх покрывала.

– Теперь понимаете, Фермин? Кисти цвета корицы, повсюду эти ужасные кисти! Готова спорить, что меньше года назад Марта Мерчан сменила обстановку в своей спальне. Вы ничего не нашли среди ее счетов и квитанций?

– Не знаю, я на это не обращал внимания.

Мы со всех ног кинулись вниз, и я принялась рыться в папке с бумагами, которую только что просматривал Гарсон. Разные счета и квитанции полетели на пол, образовав бесформенную кучу. Наконец я отыскала то, что мне было нужно:

– Вот, посмотрите – чек на шторы. Так, хорошо, где тут дата?.. Шесть месяцев назад! Ну что, дошло? – спросила я, буквально обезумев от своей находки.

Мой товарищ смотрел на меня, разинув рот и хлопая глазами. Я положила руки ему на плечи и выпалила, весьма довольная собственной прозорливостью:

– Думаю, сердечный союз между разведенными супругами был куда крепче, нежели мы считали, младший инспектор. Это была настоящая семья!

Следовало все тщательно и без спешки обдумать, любая оплошность стоила бы нам очень дорого. Мы не могли вот так сразу мчаться к Пепите Лисарран и предъявить в качестве убедительной улики для задержания какие-то там кисти. Если бы я рискнула проделать что-то подобное, Коронас сожрал бы мою печень, обмакивая хлеб в ее соки. Следовало разработать некую стратегию, но при этом в наши планы не входило делиться с Молинером тем, в чем мы были уверены почти на сто процентов. Честно признаюсь, не так уж приятно явиться к многоопытному полицейскому и начать вводить его в основы истории декоративного искусства. И если даже я сомневалась в адекватности такого шага, то о Гарсоне и говорить было нечего. Ему вся эта мутотень с кистями по-прежнему казалась страшной чушью, которая может выставить нас полными дураками. И сколько я ни ссылалась на то, что в прошлый раз кисти здорово нам помогли, Гарсон опасался выходить на Пепиту Лисарран, пока у нас в руках не будет более веских доказательств. Я выбилась из сил, подробно растолковывая ему, насколько идеально все складывалось. Наконец Гарсон, видимо, устал, или я сумела все-таки убедить его, во всяком случае, он выставил обе ладони вперед, словно защищаясь, и сказал:

– Ладно, инспектор, ладно, сдаюсь. Будем исходить из такой возможности и составим соответствующий план. Только ради всего святого, не говорите никому про эти чертовы кисти… без крайней необходимости.

Думается, я прекрасно его поняла: просто мужчины выработали для себя некую шкалу ценностей, согласно которой первое, чего надо опасаться, – это выглядеть смешным, даже если опасность мнимая. Вот почему я ничего не сказала Коронасу про кисти, а ограничилась объяснением: у меня есть все основания полагать, что Пепита Лисарран помогала менять обстановку в спальне Марты. Коронас не увидел в самом этом факте большой важности, но я протянула дальше нить своих рассуждений:

– Если Пепита занималась жильем Марты Мерчан, значит, они были знакомы, хотя такое нам конечно же и в голову не приходило. А раз они были знакомы, Пепита вполне могла убить Марту. Предполагаемые физические характеристики убийцы совпадают с данными Пепиты.

– А мотив?

– Деньги. Пепита решила, что последняя сумма, выплаченная Вальдесу, скорее всего, попала к его бывшей жене. Пепита, судя по всему, знала, как вел свои дела ее любовник, хотя на допросе это категорически отрицала.

Но нельзя было арестовать Пепиту Лисарран, ссылаясь лишь на особенности ее дизайнерского стиля. Закон такого не позволял. И мы с Гарсоном отправились к ней домой, чтобы пока просто побеседовать. У нее сильно дрожали руки, когда она услышала наши обвинения, но ведь и поведение человека на допросе – тоже не повод для привлечения к суду. Куда более серьезным фактом был отказ Пепиты от анализа ДНК. После этого судья всерьез заинтересовался нашими подозрениями. В конце концов позиция судьи и заставила ее согласиться на анализ. Наверное, она надеялась, что речь шла лишь о подстроенной нами ловушке – таким образом мы надеялись заставить ее признаться в убийстве.

Через несколько дней были получены результаты анализа, они показали, что окровавленный волос, найденный на месте преступления, вне всякого сомнения, принадлежал Пепите Лисарран. И только тогда, уверившись, что тут не было второй ловушки, она в нескольких словах призналась, что убила Марту Мерчан.