Убийства на фоне глянца

– Редакции журналов находятся в Барселоне, а вот из-за телевидения придется ехать в Мадрид. Вальдес проводил там два дня в неделю – записывал передачу и возвращался в Барселону.

– Хорошо, переговорите с комиссаром Коронасом и введите его в курс дела, кроме того, нужно наладить связь с каким-нибудь мадридским комиссариатом. И узнайте, где останавливался Вальдес, наезжая в столицу.

– Я всем этим займусь, не беспокойтесь.

– Но есть еще одна вещь, которую мы оставляем без внимания.

– Что именно?

– Удалось вам узнать что-нибудь новое про киллеров?

– Нет, но я договорился завтра в десять утра встретиться с инспектором Абаскалем; именно у него и его помощников имеются все данные по наемным убийцам, и сейчас они изучают наше дело.

– Отлично.

– Правда, вы надавали мне столько поручений, что я вряд ли поспею к десяти.

– Я сама побеседую с Абаскалем. Надо как-то специально подготовиться к этому разговору?

– Да нет, просто послушайте, что он вам скажет, вот и все.

– За свою жизнь только это я и научилась делать как следует.

Мы тщательнейшим образом разметили план работы, потратив на это остаток воскресного вечера. И наверняка заслужили по медали, но так как никто нам их давать не собирался, с меня хватило внутреннего удовлетворения. Вернувшись домой, я хотела поскорее лечь спать, хотя и понимала, что если начну вспоминать сцены из просмотренной передачи, вряд ли сумею заснуть. Проходя через гостиную, я заметила мигание автоответчика и с большим удивлением услышала голос моей сестры Аманды:

Петра, позвони мне сегодня вечером, даже если вернешься очень поздно.

Я глянула на часы – было двенадцать ночи. В обычной ситуации мне и в голову не пришло бы звонить ей в такое время. Аманда была женщиной, во всем привыкшей к порядку и свято чтившей общепринятые правила. Она была замужем за известным хирургом, у них было двое детей-подростков. После свадьбы она перебралась жить в Жирону, где вела счастливую и спокойную жизнь домохозяйки. Она была на два года младше меня, однако всегда казалась взрослее и разумнее. Поэтому я так удивилась, прослушав ее сообщение с просьбой позвонить, как бы поздно я ни вернулась.

Голос ее звучал сдержанно и сухо.

– Что-то случилось? – спросила я с тревогой.

– Ничего не случилось, просто я хотела бы приехать к тебе на несколько дней, ты не против?

– Нет, конечно! Но учти, я не смогу освободиться от работы.

– Я на это и не рассчитываю. И мешать тебе не собираюсь.

– Я оставлю ключ в баре на углу. Когда приедешь, скажи им, что ты моя сестра, и никаких проблем не возникнет. А теперь все-таки признайся, у тебя точно все в порядке?

– Поговорим позже, – буркнула сестра, только усилив мое беспокойство.

Повесив трубку, я стала раздумывать, с чего это она так неожиданно решила навестить меня. Я перебрала кучу всяких вариантов, и под каждый можно было подвести вполне реальное и весомое основание: неприятности с одним из сыновей, тяжелый медицинский диагноз, измена мужа… При этом ничего глупого или легкомысленного мне в голову не приходило. Аманда была не из тех женщин, которые способны вот так с бухты-барахты в воскресенье перед сном придумать, что хорошо бы завтра съездить в Барселону и побегать там по магазинам. Но какой смысл строить догадки? Похоже, это у меня профессиональная болезнь. И я легла спать, прихватив с собой книгу, где не было и намека на преступления и на журналы, печатающие светскую хронику.

На встречу с Абаскалем я пришла за пятнадцать минут до назначенного срока. К моему удивлению, на пороге его кабинета мы столкнулись с Молинером – он как раз оттуда выходил. Значит, тоже решил проконсультироваться. Вероятно, и убийцей той девушки, чьей-то там любовницы, мог быть профессионал. Но по виду Молинера я бы не сказала, что он доволен результатами беседы.

– Ни одной зацепки, пропади оно все пропадом. Все исполнено так, что не подкопаешься, и совершенно непонятно, чьих это рук дело. Какой-то тип с железными нервами… Работает он в одиночку. Вот и все выводы. Абаскаль дал мне пару контактов, можно будет попробовать ими воспользоваться – и больше ничего.

– А ты надеялся, что убийца оставил какие-то следы?

– Ну да, если честно! А дело получается совсем дохлое. Ладно, поглядим, ведь с какой-то стороны к нему все-таки надо подруливать.

– Да, не шутка.

– Не говори! Послушай, если у тебя есть время, пойдем выпьем кофе? Абаскаль с тобой все равно пока побеседовать не сможет, ему только что позвонили из Мадрида.

Мы неспешно отправились в “Золотой кувшин”. Настроение у Молинера было хуже некуда, он все время ругался, проклинал и убийства, за которые не знаешь, с какого бока взяться, и то, что у нас, полицейских, нет никаких выходов на наемных убийц. Мы с Молинером довольно редко общались, но, насколько я помнила, он обычно излучал оптимизм и был человеком вполне доброжелательным. И вдруг, когда перед нами уже стояли чашки с крепким кофе, он пристально на меня посмотрел и сказал:

– Петра, ты ведь два раза была замужем, правильно?