Убийства павлиньим пером

— Нет, сэр. У нее в доме находились два врача и сиделка. Я спросил врачей, когда они собираются осмотреть ее. Они сказали, что она в прострации от нервного шока и не может никого видеть. Они были в своем праве и знали это. Однако я повидался с горничной — с той, которая приняла золотую скатерть от помощника Соара во второй половине дня во вторник. Горничная клянется, что она тут же передала сверток миссис Дервент. Миссис Дервент тогда была наверху в гостиной. И с нею кто-то был.

— Кто?

— Вот в этом-то все и дело. Горничная не знает. Она не знала, что в доме кто-то есть, пока не услышала, что миссис Дервент разговаривает за закрытой дверью. Горничная не видела, чтобы кто-то входил в дом или выходил из него. Миссис Дервент открыла дверь верхней гостиной, взяла сверток и снова закрыла дверь. И это все, — заключил Поллард, вспоминая унылый дом посреди сада. — Однако миссис Дервент передала мне пару слов. Выразила сожаление, что из-за болезни не может со мной увидеться, и предложила немного освежиться после долгого путешествия, выпив чашечку хорошего горячего чая.

Г. М. положил свою ложку.

— Снова интересные дела, а? — заметил он.

— Этого следовало ожидать, — уныло кивнул Мастерс. — Это в точности тот ответ, который она должна была послать. А теперь я вам кое-что скажу. Во-первых, вы можете отбросить все наши модные идеи о людях, которые прячутся в диванах, или о пушках, которые устраивают в газовых трубах. Инспектор Коттерил практически на части разобрал эту комнату в мансарде на Бервик-Террас. Что до этого коричневого дивана — того, где, как говорила мисс Гейл, есть тайник, то этот тайник совершенно не годится. Туда может поместиться разве что почтовая открытка. Черт побери, интересно, а с чего это такая умная девушка, как мисс Гейл, принялась беспокоить нас всей этой ерундой? — Он ненадолго задумался. — Что же касается газовой трубы, то это обыкновенная газовая труба. И больше ничего. Никакой чепухи в этой комнате нет. Никаких секретных проходов. Никаких ружейных механизмов. Никаких технических приспособлений… Это — первое. Второе заключается в следующем: нам больше нет нужды подозревать мистера Джереми Дервента. Он не имеет к этому никакого отношения. У него железное алиби.

— В таком случае Соар был прав, — пробормотал Г. М., — когда говорил, что в пять часов пополудни во время убийства Китинга Джем Дервент сидел в кабинете комиссара полиции?

Мастерс невесело улыбнулся:

— Прав до мелочей. Кстати, он не сказал «кабинет». Он сказал «в комиссариате». На самом деле мистер Дервент не был у комиссара, но был в соседнем кабинете, пытаясь повидаться с ним, и в этом нет никаких сомнений. Это один из немногих известных мне случаев, когда сам Скотленд-Ярд может поручиться за невиновность подозреваемого. Как я и предполагал, его не было дома; во всяком случае, это проясняет дело.

Инспектор откинулся на спинку стула, пока официант ставил перед ними второе блюдо, которое они тоже почти не ели. Склонившись над Мастерсом, официант сообщил:

— Для вас внизу есть записка.

Все они знали, что это было. Г. М. вытащил свои часы, которые громко тикали в его руках, показывая четверть десятого. Мастерс ненадолго отошел от стола, а когда вернулся, был спокоен и почти весел.

— Приготовьтесь, джентльмены, — сказал он. — Машина нас ждет. В дом номер 5Б на Ланкастер-Мьюз вошел мужчина.

Глава 15 ТЕМНОЕ ОКНО

Рассмотреть что-то далеко впереди было невозможно. Мрачная мощенная булыжником улица уходила на север. С правой стороны возвышались высокие стены, словно за ними находились товарные склады. Слева стояли тесно стиснутые дома, нависающие над улицей, все они были темны, будто до сих пор оставались конюшнями и каретными сараями. Далее темная улица резко поворачивала вправо и упиралась в тупик. Припавший к земле двухэтажный дом на углу Ланкастер-Мьюз и небольшого переулка, парадные двери которого выходили и туда и сюда, значился под номером 5Б.

Приблизительно в дюжине ярдов от этого угла красовался омываемый дождем уличный фонарь, свет вокруг которого расплывался небольшим пятном. По стеклянным стенкам фонаря текли потоки воды, отчего, казалось, искажались и очертания улицы. Только подойдя близко к дому номер 5Б, можно было увидеть, что его парадная дверь (с железным молотком) выходит на улицу, а боковая — в переулок. Всего лишь в сотне ярдов отсюда на Парк-Лейн кипела жизнь, а тут был один из тех модных лабиринтов, которые казались более неряшливыми, нежели трущобы. Дюжина глаз следила за домом, но никакого движения не было ни видно, ни слышно за всеобъемлющим шумом дождя. В некоторых местах он падал с причмокиванием, в других — брызгал мелкой изморосью, в-третьих — просто лился, напоминая теплый чай.

Мастерс держался левой стороны улицы ближе к стене, Поллард следовал за ним, а Г. М. шел сзади. Сержант едва мог разглядеть очертания спины старшего инспектора и чуть не врезался в него, когда тот, наконец, остановился. В темноте произошли какие-то перемены, чей-то новый голос прошептал: