Убийства - помеха любви

Мои благие намерения питаться святым духом, салатом и кофе рассеялись как дым. Согласитесь, нет на свете ничего более недолговечного и эфемерного, чем благие намерения...

- И мне! - гаркнула я вслед удаляющейся спине. - И мне картошку с луком, колу и... и чего-нибудь еще!

- Ну? - резко спросила Альма, когда мы наконец разобрались с заказом.

- Почему бы нам сначала не подкрепиться?

- У меня мало времени.

В отличие от нашей первой встречи, когда девочка выглядела просто безразличной, сейчас она так и излучала враждебность.

- Ладно, перейдем к сути. Альма, вы говорили, что ходили с мамой смотреть "Рождение звезды", так?

- Так.

- С Барброй Стрейзанд, так?

- Вы толчете воду в ступе.

А девчонка-то, оказывается, язва!

- Вы помните, мы обсуждали "Мужчину, который исчез"?

- Это вы о той дурацкой песенке? Да, помню.

- Так вот, Барбра Стрейзанд ее никогда не пела. Этой песни даже не было в фильме, который, по вашему утверждению, вы смотрели.

- Ушам своим не верю! - выкрикнула Альма. - И это вы называете свидетельством? Вот вы себя и раскрыли. Я с самого начала просекла, что вы пытаетесь заманить меня в ловушку! Мерзкая, пройдошливая ищейка, вот вы кто! - Ее натиск ошеломил меня. Честно говоря, я не подозревала, что девочка способна на столь сильные эмоции. - Послушайте, я никогда не говорила, что эту чертову песню пела Стрейзанд! К вашему сведению, я лишь сказала, что ее не пела Джуди Гарланд! И не пела она ее по той простой причине, что идиотской песенки не было в этой растреклятой киношке!

Я пожалела, что не захватила с собой в четверг магнитофон, чтобы предъявить этой сопливой девчонке ее собственные слова! Внутри у меня все так и кипело, но каким-то непостижимым образом я сумела сохраните спокойствие.

- Альма, мы обе знаем, что вы лжете.

А что еще я могла сказать?

Я ожидала, что Альма вскочит и хлопнет дверью, но, видимо, девчонка была гораздо голоднее, чем хотела показать. Она помалкивала, сверля меня злым взглядом, пока официант не принес наш заказ. Альма буквально набросилась на еду.

Поглощая салат, я снова попыталась вызвать ее на откровенность.

- Из того, что у вас нет алиби, еще не следует, что вас обвинят в убийстве отца, - сказала я, расправившись с яичным салатом. - На самом деле я почти уверена, что никто всерьез не подозревает вас. И то, что вы не можете подтвердить алиби своей матери, вовсе не означает, что у нее есть повод для беспокойства. Если она не убивала, то тревожиться ей не о чем. Но если вы будете упорствовать в своей нелепой выдумке, ложность которой я уже установила, то тогда у вас действительно могут возникнуть большие неприятности.

- Вы сами знаете, что несете вздор! Почему бы вам не поинтересоваться у швейцара в мамином доме?

- Я поинтересовалась, и он солгал. Как и вы.

- Да? С какой это стати ему врать?

- Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.

- Послушайте, я видела этот фильм, можете верить или нет. И вы не заставите меня признаться в том, чего я не говорила. Может, вам стоит воспользоваться магнитофоном, а?

- Спасибо за совет.

Тут подошел официант и спросил, хотим ли мы чего-нибудь еще. Я уже собиралась попросить счет, как Альма меня опередила:

- Пломбир с вишней и орехами! И побольше взбитых сливок!

Вот черт...

- Две порции!

Альма ретировалась сразу, как только расправилась с десертом. Девчонка даже не удосужилась попрощаться.

В тот же вечер я отправилась к дому Луизы Константин.

Человек в форме, который открыл мне дверь, был высоким, худым и совершенно незнакомым.

- А где тот швейцар, что обычно дежурит здесь в это время?

- Энгельгард? У него грипп. Могу я чем-нибудь помочь?

- Нет, спасибо. Лучше я подожду, когда выйдет Энгельгард.

- Наверное, он появится завтра. Заходите, вдруг застанете.

- Зайду, - пообещала я. - Обязательно зайду!

Глава двадцатая

На следующее утро я проспала. До офиса добралась лишь к одиннадцати, Джеки встретила меня суровым взглядом и парой телефонных сообщений. Оба раза звонила Бланш Ловитт.

В колледже мы с Бланш были подружками. Не то чтобы закадычными, скорее просто добрыми приятельницами. Но мы всегда хорошо относились друг к другу и до сих пор поддерживали связь: перезванивались, обменивались рождественскими открытками. Однако виделись в последний раз лет пять назад. Да и то случайно.

Я тогда торчала у ювелирного магазина в Шорт-Хиллс, где, по подозрениям моей клиентки, ее гулящий (предположительно) благоверный восьмидесяти лет от роду покупал дорогие безделушки своей (также предполагаемой) пассии. Когда я сунула нос в лавку, продавец был занят, обслуживал посетительницу. Это и была моя подружка Бланш.

В итоге мы вместе пообедали, и Бланш поведала, что она переехала в Шорт-Хиллс около года назад, так как Алан, ее муж, пластмассовый барон, приобрел здесь новый завод.

- Вот только спустя несколько месяцев Алан взял и помер, - и Бланш расцвела в счастливой улыбке, - поэтому его место жительства сократилось до небольшого ящичка.