Убийства в Белом Монастыре

– И ухом не повела. Вообще-то, – смущенно добавил Беннет, вспоминая слабую улыбку на полных губах и темные глаза под тяжелыми веками, – она была даже довольна. И она чуть не заставила расплакаться доброго сентиментального Эмери, так над ним хлопотала. Кстати, Бохун, похоже, разволновался больше всех. В то утро состоялся еще один военный совет, и было выпито слишком много коктейлей. Мы пытались представить дело как нечто незначительное, но все понимали, что кто-то из присутствовавших…

Он сделал многозначительный жест.

– Гмм, да. Погодите, так конфеты в итоге сдали на экспертизу?

– Бохун сдал. Две в верхнем слое, включая ту, что съел Эмери, были отравлены. В обеих вместе содержалось чуть меньше смертельной дозы стрихнина. Одна была немного помята, будто отравитель был человеком не слишком умелым. И они находились так далеко друг от друга, что один человек мог съесть обе сразу лишь благодаря какому-то исключительному невезению. Другими словами, сэр, Уиллард, вероятно, оказался прав – это было предупреждение.

Кресло Г. М. скрипнуло. Он прикрыл глаза ладонью, и большие очки тускло блеснули из тени. Он долго молчал.

– Ага, понимаю. И что решили на военном совете?

– Морис Бохун должен был появиться в Лондоне после обеда, чтобы отвезти Марсию в Белый Монастырь и заодно посмотреть сценарий. Уилларду следовало сопровождать их на поезде. Джон поедет сегодня поздно вечером на своей машине, у него дела в городе. Хотели, чтобы я поехал вместе со всеми, но я тоже не скоро освобожусь – очередной прием.

– Поедете сегодня?

– Да, если прием не слишком затянется. Вещи соберу заранее. Вот какова ситуация, сэр. – С минуту Беннет разрывался между чувством, что выглядит полным идиотом, и ощущением, что это как раз не самое худшее. – Я отнял у вас столько времени, причем, возможно, совершенно зря.

– Или нет. – Г. М. задумчиво подался вперед. – А теперь послушайте меня.

Биг-Бен отбил половину шестого.

Глава третья Смерть в зеркале

На следующее утро в полседьмого Беннет погрузился в изучение маленькой, но замысловатой карты при свете приборной доски, его била дрожь. Проехав тридцать миль по лабиринту Лондона, он уже успел заблудиться и бог весть сколько раз сворачивал не туда. Двумя часами ранее, когда шампанское еще не выветрилось, ему казалось прекрасной идеей отправиться в Белый Монастырь и прибыть туда снежным декабрьским утром. Прием был скучным и чопорным, и Беннет присоединился к компании молодых англичан, которым хотелось наконец расслабиться. Задолго до окончания они направились на частную вечеринку. Потом Беннет лихо выехал из Шепердс-маркета в сторону Суррея, но приятным был только первый час.

Теперь ему хотелось спать, он приуныл и замерз, в голове было пусто – такое странное ощущение возникает от постоянно мелькающих перед глазами фар в белом, словно нереальном, мире.

Близился рассвет. Небо на востоке посерело, и звезды погасли. Он чувствовал, как тяжелеют на холоде веки. Вышел и потоптался на месте, чтобы согреться. Узкая дорога, присыпанная снегом, бежала впереди между голых живых изгородей из боярышника. Справа поднимались призрачного вида леса, небо над которыми еще было черным. Слева в полумраке, поблескивая снегом, лежали бескрайние поля, переходящие в таинственные низины. Игрушечные шпили, игрушечные трубы виднелись вдали, но дыма еще не было. Беннету стало неспокойно без какой-либо видимой причины. Он снова сел за руль, и рев мотора казался слишком громким для этого мертвого мира.

Беспокоиться было не о чем. Как раз напротив. Он пытался вспомнить, что Г. М. говорил накануне, но обнаружил, что мозг не в состоянии работать. В бумажнике у него было два телефонных номера. Один – личный номер Г. М. в Уайтхолле, другой – добавочный сорок два к известному «Виктория, 7000», по которому можно было в любой момент дозвониться до старшего инспектора Хамфри Мастерса, недавно назначенного начальником отдела уголовного розыска за его (и Г. М.) расследование убийства в Чумном дворе. Бесполезные номера. Все в порядке.

Стремительно проезжая по змеившейся дороге, он вспомнил тяжелое, непроницаемое лицо Г. М. и его рокочущий голос. Г. М. сказал, что причин для тревоги нет. Узнав о покушении на Марсию Тэйт, он почему-то усмехнулся. По-видимому, Г. М. было что-то известно.

Марсия наверняка еще спала. Глупая затея – явиться в это время и всех перебудить. Он надеялся, что кто-нибудь уже встал. Только бы выбросить из головы эту проклятую коробку конфет – даже лента на манишке прошлым вечером напоминала ему о лентах на коробке и о толстой жеманной красотке на крышке. Впереди из серого полумрака возник белый указатель. Беннет притормозил, разбрасывая снег, и сдал назад. Это была нужная ему дорога, та, что вела налево, по сути, просто узкая тропа, мрачная, по обе стороны заросшая деревьями. Когда Беннет переключился на пониженную передачу, мотор загудел.