Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала

— Мне представляется, что нет, мадам, — ответствовал шофер, оглядываясь через левое плечо. — Я верю, что подобные кровожадные персоны имеют мало интереса к передвижению всех прочих, кроме их непосредственных протагонистов в драме, которую их мрачное и неупорядоченное тщеславие заставляет их разыгрывать. Полагаю, вы будете в полной безопасности, если захотите посмотреть через ворота для удовольствия.

— Боюсь, что слишком поздно, чтобы увидеть много, — с сожалением произнесла миссис Брэдли. — Но ничего, ведь я же смогу сказать всем друзьям, что была на месте. — Голос ее заметно повеселел. — И это уже хорошо, не так ли?

— В это верит большинство туристов, мадам, — отозвался Джордж. — Так, вот ворота. Наверное, дом полковника Дигота не может находиться от этого места далее чем в миле с четвертью.

Через ворота Лонгера ничего нельзя было разглядеть, кроме света в окне ближайшего домика. Так что миссис Брэдли, потратив на это зрелище не более минуты, повернулась спиной к злосчастному особняку и, присоединившись к Джорджу на дороге, ничего более не сказала, пока они не прибыли к месту назначения.

Разговор за обеденным столом, несмотря на решительные усилия миссис Дигот перевести его на другие темы, почти целиком крутился вокруг трагедий, случившихся по соседству. Миссис Брэдли оказалась вовлечена в дискуссию о сравнительных достоинствах двух интересных и в высшей степени оригинальных версий, предложенных последовательно самим полковником и его дочерью.

В завершение оживленной беседы, в которой мисс Дигот пыталась доказать, что старая миссис Паддикет сама является убийцей, а полковник — что все это работа русских социалистов, миссис Брэдли спросила о подробностях смерти Тимона Энтони. Но только Маргарет Дигот начала пересказывать то, что шофер Джордж уже сообщил нанимательнице, как объявили о прибытии припозднившегося гостя, и вошла Присцилла Йеомонд.

— Извините, миссис Дигот, — сказала она, — но тот настырный инспектор пробыл в Лонгере почти до половины восьмого. Нас допрашивали поодиночке и перекрестно, мы едва понимали, что говорим, а я сидела и плакала!

— Мне очень жаль Блоксхэма, — заметил полковник Дигот. — Приятный молодой человек.

— Да, он приятный, — согласилась Присцилла, настроение которой улучшилось благодаря ужину, так что она откинулась в кресле и посмотрела вверх, на потолок. — Однако это был стресс для него — обнаружить, что убит кто-то еще, поскольку он только что вроде бы разобрался с делом Хобсона, а теперь все его идеи нужно выбросить из головы.

— Почему же? — спросила миссис Брэдли.

Присцилла села прямо, и ее глаза встретились с темными острыми глазами похожей на птицу дамы, сидевшей по другую сторону камина.

— Хобсона же ударили по голове, а Энтони вовсе закололи. Они не позволили нам увидеть тело, но мы слышали об этом. Шок для нас всех.

— Да, — кивнула миссис Брэдли. — Так Джордж и рассказал мне. Заколот тяжелым, острым, но ржавым предметом. И похоронен в парке с водяными растениями под кучей песка. Явно кем-то, живущим в доме.

— Вы действительно так считаете? — Присцилла посмотрела на нее с отчаянием. — Инспектор говорит то же самое. И он не позволит кому-либо из нас уехать домой или даже в Лондон, пока не разберется во всем. Конечно, мы все полагаем, что он ошибается и что это сделал какой-то враг Тимона. Бедняга. Он не был особенно умным или добрым, и я не думаю, что кто-то особенно его любил… — Она замолчала.

Миссис Брэдли внимательно наблюдала за Присциллой.

— Каков же был ваш гандикап? — поинтересовалась она.

— Двадцать три, — ответила та. — Но я не знала, что его упомянула.

— Возможно, что и нет. — Миссис Брэдли перевела взгляд на камин, где потрескивали поленья, а потом неожиданно добавила: — А кто еще играет в гольф?

— Мои братья и Тимон Энтони. Никто из Браун-Дженкинсов. Не уверена насчет Каузов. Никто из нас не играл с тех пор, как мы тут оказались. Парни постоянно заняты на тренировках, я не очень хорошо играю, а Маргарет вообще не играет. Теперь я начинаю думать, что Тимон Энтони говорил нам, что тот странный человек, Херринг, был хорош в гольфе. Когда-то в юности он носил клюшки и мячи, так что узнал много об игре.

— Херринг? — произнес полковник Дигот. — Этот браконьерствующий шельмец, которого Том, Берт и я выгнали из парка прошлой ночью?

Маргарет кивнула:

— По-моему, он снова явился, чтобы украсть кроликов. Прямо перед тем делом с Хобсоном я лишилась Тини, и ваша Эмили сказала нашей Кэти, что Херринг потерял одного из кроликов в Лонгере и должен был заменить до того, как миссис Паддикет заметит. Утром я пошла покормить наших и увидела, что и Тинк пропала, и я уверена, что Херринг приходил, чтобы украсть животное, и наткнулся на Тома, когда пытался удрать.

— Том, как дурак, выстрелил, вместо того чтобы схватить негодяя, — вмешался полковник, — прибежал Берт, а звук выстрела разбудил меня. Я присоединился к погоне, но вор уже получил сигнал к отступлению и оторвался от Тома, у которого хромая нога. Мы гнались за ним до самого участка миссис Паддикет и почти до пруда, однако потеряли его.