Убийства в замке Видер

Мари решительно направилась из комнаты, открыла дверь и вышла в коридор. И тут же Бейкер, поджидавший француженку, решительно взял её под локоть.

— Ну, теперь мы с вами поговорим, уважаемая мисс Гибер, — сказал он.

Мари испуганно вздрогнула и хотела вырваться, но инспектор был сильнее, и француженке ничего не оставалось как подчиниться.

— Делайте что хотите, — устало сказала она. — Мне уже всё равно.

— Опустили руки после отъезда Шондера? Что ж, не стану скрывать, мне приятно, что вы наконец — то отказались от этой идеи, — похвалил Бейкер, — но я не ожидал, что вы так быстро сдадитесь. Почему — то мне казалось, что вы — весьма напористая мисс. Вы же обокрали мою дражайшую тётушку.

Мари враждёбно посмотрела на него:

— И снова бы обокрала!..

— Не сомневаюсь. Представьте, звонит мне тётушка и требует, чтобы я немедленно приехал, а когда я поинтересовался, где горит, она прикрикнула на меня, сказав, что это не телефонный разговор. Пришлось садиться на самолёт и лететь в Германию. Тётушка встречает меня, сажает в кресло и заявляет, что день назад у неё в гостях была одна очень странная особа, которая представилась журналисткой Элен Вердье из французской газеты «Фигаро». Вела себя эта странная особа вполне сносно, но отчего — то была бледна, и чуствовалось в ней непонятное напряжение. После её ухода обнаружилась пропажа именного приглашения баронессы фон Видер, а когда заподозрившая неладное тётушка позвонила в газету «Фигаро», оказалось, что никакой журналистки Вердье в их штате не значится и никогда не значилось. Вот тут — то тётушка позвонила мне, а под конец вообще заявила, что эта самая Вердье явно намерена совершить убийство. Признаюсь, при последних словах я подскочил в кресле и пролил чай, который так усердно заваривала моя тётушка.

— Очень смешно, — сердито сказала француженка, стараясь не улыбнуться. — Ваша тётка сама очень странная. Ей нужно быть осторожнее с незнакомыми людьми: так поверить на слово! Экая у вас тётушка доверчивая, инспектор, а ещё детективы пишет. Когда встретитесь с ней в очередной раз, так ей и скажите… Да-а, быстро она вам всё растрепала. Всегда знала, что все пожилые люди ужасно болтливы. Ваша тётушка не оказалась исключением.

— Не одна вы с секретами. У меня тоже есть, и немало, хотя, думаю, вы меня переплюнули.

— Больно надо.

— Ну надо, не надо — а переплюнули. Ведь я здесь из — за вас.

— Знаю, догадалась. И кажется, мы уже говорили об этом.

— Говорили, — согласился Бейкер, — но тогда вы очень ловко ускользнули от меня. А сейчас не ускользнёте. Наш разговор и так откладывался и откладывался. Мы должны поговорить, не находите?

— Не нахожу.

— Вы хотите со мной поговорить?

— Мечтаю, — огрызнулась Мари.

— Что ж, раз мечтаете, то не могу отказать. Идём.

Мари позволила инспектору отвести себя в библиотеку, где так же беспрекословно разрешила усадить себя в кресло. Сам Бейкер встал возле горящего камина, облокотился об каминную полку и стал внимательно рассматривать Мари.

Мари не мешала. Внезапно ей стало всё равно, что сейчас скажет инспектор, и что он сделает. Арестовать он её всё равно не арестует — Шондер отказался от обвинения, так что с этой стороны ей ничто не грозит.

— Вот никак я не пойму: почему вы решились на такое? — вдруг сказал Бейкер, и Мари устало взглянула на него:

— На что решилась? На убийство?

— На убийство. Месть, как вы говорили тогда, когда хотели пристрелить гонщика.

— А что бы вы сделали на моём месте? Оставили бы всё как есть?

— В данный момент разговор не обо мне, а о вас.

— Который вы с удовольствием продолжите, поскольку обожаете обсуждать и осуждать других.

Мари держалась агрессивно. Она старалась разозлить Бейкера, чтобы он вышел из себя и оставил её в покое. Но судя по усмешке, появившейся на тонких губах инспектора, а также по искоркам смеха в глазах, он разгадал её маневр.

— По возможности я стараюсь сначала узнать все стороны дела и уж потом выношу приговор.

— Вообразили себя судьёй?

— Ну что вы, — скромно сказал Бейкер, — я всего лишь полицейский.

— Инспектор знаменитого Скотланд — Ярда. И как вас только угораздило?

— Сам поражаюсь, но повторюсь: разговор не обо мне, а о вас, мисс Гибер. Тогда вы избежали опроса свидетелей, прикрывшись несуществующей мигренью, но сейчас — то, я надеюсь, она прошла? Мы можем поговорить?

Мари откинулась в кресле и скрестила руки на груди.

— Попробуем. Что вас интересует? Как я докатилась до жизни такой? Или где и как я приобрела пистолет? Кстати, намекаю: было бы неплохо, если бы вы вернули его мне.

— Можете не намекать. Оружие я вам не верну — и не надейтесь. Этот пистолет чуть не стал орудием преступления.

— Чуть — чуть не считается.

— У меня считается. Итак, мисс Гибер, я хотел бы услышать вашу историю с того самого момента, как ваш брат оказался прикован к инвалидной коляске. Полагаю, до этого ваша жизнь не была столь насыщенной, верно?

— Вы меня оскорбляете, инспектор?

— Право, я даже не думаю. Сама мысль об этом никогда не пришла бы мне в голову.