Убийственная красавица

— Я познакомилась с Кэлом шесть лет назад, отец тогда уже болел. Он работал санитаром в больнице и показался мне очень красивым. Я понимаю, что уже поэтому меня можно назвать человеком очень недалеким, — извиняется она, будто она единственная на свете, кто может запасть черт знает на кого лишь из-за его прекрасных глаз, будто мир устроен как-то иначе. — Пялилась на него во все глаза, когда он приносил отцу обед. Однажды он перехватил меня и предложил прийти снова, когда у него закончится смена. Ну, мы и стали жить вместе. Потом отец умер, и он переехал к нам с братом. Но они с Рэнди постоянно ругались, и Кэл съехал. Я ушла с ним. Мы сняли квартиру в подвальном помещении, но Кэл умудрился поругаться и с хозяином, так что пришлось съехать и оттуда.

— Что-то Кэл со всеми ругается, — вставляю я.

— У него тот еще характер! Он любит, чтобы все было по его, и не принимает никаких отговорок.

— А когда вы переехали во Флориду?

— Года два назад. Кэл сказал, что это штат больших возможностей.

— А ты что сказала?

Пожимает плечами.

— Мне было все равно, где жить.

— И тебе не жаль было оставлять друзей?

— Да у меня их и не было, — с сожалением отвечает Фиона. — У меня было две подруги с работы, в парикмахерской, но мы перестали видеться, когда я ушла оттуда.

— А почему ты бросила работу?

— Кэлу не хотелось, чтобы я работала. У меня отец был такой же, запрещал матери работать, говорил, что так у нее не будет времени заботиться о нем.

— А Кэл правда тебя бил?

— Только если я этого заслуживала, — быстро отвечает Фиона.

— Например?

— Когда я не слушала его, делала что-то не так, досаждала ему.

— То есть?

Она вспыхнула:

— Ну, ты понимаешь…

— Ты имеешь в виду секс?

— Иногда у меня что-то не получалось, он делал мне больно, и я начинала плакать. А он этого не любил, говорил, что это губит весь настрой.

— А что он с тобой делал?

— Ну, иногда он брал меня сзади, — отвечает она монотонным голосом, будто зачитывает список продуктов, которые нужно купить. — Иногда привязывал и тыкал в меня всякими штуками. Или хлестал ремнем. Иногда кусался.

Омерзительно.

— Да он просто животное!

— Я все это заслужила: надо было лучше стараться.

— Куда уж еще лучше?

— Я не всегда проходила осмотр.

— Что?

— Мы каждый день проходили осмотр.

— Не понимаю.

— Кэл говорил, что это — единственный способ убедиться…

— В чем?

— Что я ему не изменяю.

— Что ты несешь? Какой еще осмотр?

— Он заставлял меня раздеваться догола и ложиться. — По глазам Фионы потекли слезы стыда. — Потом осматривал уши, зубы. — Она глубоко вздыхает. — И там, между ногами.

Да уж! Надо вам сказать, меня тогда чуть не вырвало. Какая уж там сексуальная озабоченность! Это что-то похлеще! Просто поразительно, что творится у людей в головах! Знаю, знаю, сейчас вы скажете, что его, наверное, в детстве изнасиловали, вот он и ведет себя так, как ему кажется естественным. И все равно таких людей нужно как-то останавливать, пресекать. Это опасный человек, представляющий угрозу для общества, и он заслуживает того, чтобы гнить в тюрьме.

Поэтому мне приятно сознавать, что во многом это произойдет благодаря моей скромной персоне.

Хотя, сказать по правде, не только Кэл вызвал у меня отвращение, но и сама его женушка. Как можно мириться со всякими нездоровыми требованиями и позволять «осматривать» себя, как какой-нибудь кусок мяса! Мне сразу стало противно. И она, видимо, заметила это по моему взгляду, потому что грустно улыбнулась и спросила:

— Ты меня сейчас застрелишь? — И тут же: — Не переживай, все нормально. — Будто я нуждался в ее разрешении! Будто она все понимает и не имеет возражений.

Какая нелепость!

Тем не менее это едва не заставило меня передумать. Ну, то есть едва не «сгубило настрой». Но что мне оставалось делать? Отпускать же ее было нельзя. Пришлось застрелить, хотя это и не доставило мне почти никакой радости, кроме мысли о том, чем это грозит Кэлу. Потому что кое-какие из трофеев, снятых мною с Лианы и с Кэнди, уже лежали у него дома в ящичке. А шериф рано или поздно учинил бы обыск, и они бы непременно нашлись.

И вот теперь Кэл Гамильтон сидит в тюрьме по обвинению в убийстве двух женщин, равно как и в причастности к исчезновению третьей. Он, конечно, вопит, что невиновен, что и слыхом не слыхивал про Кэнди Эббот, что с Лианой его подставили и что он любил свою жену. По-моему, про него уже написали все газеты — кое-что даже мелькнуло на CNN. В общем, ему все равно никто не верит. Его можно было бы даже пожалеть, только почему-то никому его не жалко. Мне-то уж, во всяком случае, точно.

Да, мне доставляет чрезвычайную радость сознание того, что по моей милости Кэл Гамильтон еще как минимум месяц проторчит в тюрьме. Пусть город сбросит с себя оковы страха, который сковывал его последние недели, и прекратятся всякие глупые разговоры о том, чтобы обратиться в ФБР. Нет, господа, теперь в этом нет необходимости. Хладнокровный убийца сидит за решеткой, а наш шериф — герой.