Убийственная красавица

Подставить его для меня не составило никакого труда. Не могу сказать, что это изначально входило в мои планы, помимо убийства Фионы. Но она была такая жалкая, а он таким мерзавцем, что соблазн оказался уж слишком велик. Подбросить трофеи оказалось проще некуда, хотя мне и было до боли жаль ожерелья Лианы. Оно ведь было сделано из настоящего золота в отличие от дешевого браслета с брелоками, принадлежавшего Кэнди. А как я постучалась к миссис Кросби и спросила, не видели ли они Фиону, уже после того, как отвезла ее в дом Кимбла? Не Меган, а я настоящая актриса.

А мой уникальный метод, с помощью которого мне удалось снискать доверие каждой из них, тоже притворившись жертвой, такой же напуганной и ошалевшей, как и они? А как я выудила у них самые сокровенные подробности их жизни, о которых при других обстоятельствах они бы ни за что мне не рассказали? Какое наслаждение было смотреть на их лица, когда до них доходило, что это — спектакль, что их одурачили, что я — далеко не беззащитная жертва, а зачинщик и виновник этой масштабной аферы. Что это благодаря мне они оказались здесь, что их судьба в моих руках и что эти руки держат пистолет, пистолет, который нацелен им на голову. Да, это наслаждение не поддается описанию.

Кроме того, я должна поблагодарить Кэла за самые яркие переживания прошедшего года. Разве можно забыть ту сцену, когда он ворвался к нам в дом и стал там все громить? Или как мы с матерью побежали наверх? Или как я заперлась с бабушкой в ее спальне, притворившись, будто случайно наткнулась на пистолет, который я нашла вскоре после того, как она переехала жить к нам, когда рылась в ее вещах?

Пули я купила сама в Уолл-Март. Самый непередаваемый момент был, когда я, дрожа с головы до пят, угрожала Кэлу застрелить его, а потом вдруг разрыдалась, когда не смогла спустить курок. Вот она, настоящая игра! Мне должны были бы вручить Оскара.

«Как вы подготовились к этой роли?» — слышу я вопрос папарацци. «О, — отвечаю я, встряхнув своими длинными прямыми волосами, будто скромно отмахиваясь от их восторженных откликов. — Я готовилась к ней всю свою жизнь».

Так что я гораздо лучшая актриса, чем они все думали. Всех одурачила: мать, бабку, тетю, учителей, друзей. Ой, я и забыла — у меня же нет друзей.

Я даже шерифа одурачила, хотя он оказался гораздо более компетентным, чем я подозревала вначале. Да, господа, вынуждена признать, что я его сильно недооценивала. Хотя, конечно, не только я. По-моему, весь город считал, что ему давным-давно пора на покой. Может даже, и сам шериф Вебер так думал. Кэрри утверждает, что он наверняка победит на повторных выборах, в отличие от маленького замечательного мэра, которого, по ее словам, все теперь считают маленьким замечательным ослом. Нет, если во всей этой истории и не хватает героя, то им по праву должен быть Джон Вебер, вместе со всеми своими недостатками. Мне приятно сознавать, что я хотя бы отчасти этому поспособствовала.

Ну, и обо мне. Все вышло не совсем так, как я планировала. Я, разумеется, не ожидала, что меня поймают. И, уж конечно, не предвидела, что меня до конца дней упекут в психушку. Хотя это вряд ли. Система уголовного правосудия оставляет мне надежду выбраться отсюда.

Когда меня отправили в Психиатрический центр Мейпл-Даунз, я решила — как наверняка решили и все добрые жители города Торранса, — что проведу здесь остаток своих дней. Так что пожизненное заключение я все-таки получила. Но, по счастью, пожизненное заключение вовсе не означает, что ты всю жизнь просидишь в тюрьме. Мое дело будут пересматривать через каждые два года. Если я буду лечиться, принимать лекарства, сотрудничать с врачами и не выделывать никаких штук, то, вполне вероятно, меня отсюда очень скоро выпустят — никто и опомниться не успеет.

В конце концов мне всего восемнадцать. Как там говорится? У меня вся жизнь впереди?