Убийственная осень

— Чтобы преступника наказать, зачем же еще? Чтобы справедливость была, — ответила Васса.

Оказалось, что рассеянная Овчарка вслух произнесла то, о чем подумала.

— А толк какой? Шура Каретная от этого не оживет, если я ее убийцу найду.

— Ну, преступников наказывают, чтобы другим неповадно было.

— Хрень. За другого нельзя споткнуться. Только если сам нос разобьешь, научишься под ноги глядеть. Отсидишь там, где небо в клеточку, — лучше не станешь. Знаешь, я когда найду того, кто убил, я его сдавать не буду. Я сперва его к стенке прижму, так что он уже с жизнью простится да от страха опухнет, а потом пусть проваливает на все четыре стороны. Совесть и Бог ему судьи, вот я как думаю. Я найду его. Там в Кеми, на причале, Каретная так на меня посмотрела. Как будто знала, что ей жить осталось всего ничего. И знала, что я буду искать того, кто ее убил. Она так на меня смотрела…

— Как?

— Будто подбодрить хотела.

Когда они пришли домой, Васса совсем расклеилась. У нее еще со вчера ломило живот, а теперь голова адски заболела. Она сказала, что лучше останется. Тогда Овчарка решила перенести экскурсию на завтра.

— Нет уж, — сказала Васса, — и так уже переносили. Езжай. Кто гарантию даст, что я завтра в таком же виде разобранном не буду? Что ты, из-за моих месячных совсем острова не увидишь? Иди, тут и думать нечего. Катаклизмы эти и так у нас три дня отняли. Через три часика приедешь, а я тут поваляюсь с книжкой, мне и получшеет, тогда и поужинать сходим.

Васса осталась наедине с томиком Акунина, а Овчарка отправилась на площадь. Автобус уже был полон, оказалось, что Овчарка пришла последней. В автобусе среди прочих сидели те две дуры малолетки с катера. По автобусу пробежал шепоток. Овчарка краем уха уловила: «Та… с козой». Многие экскурсанты тихо прыснули, другие заржали, как идиоты, наблюдая, как коза проводила Овчарку до гармошек дверей, грустно взглянула ей в глаза и поцокала обратно. Овчарка рассердилась и громко сказала:

— Козы не видели, вот идиоты!

Овчарка не слишком любила выделяться, но что поделать, как тут не выделишься, если ты отличаешься от других людей. Она вспомнила, как однажды летом пришла в редакцию «Женского мира» с небритыми подмышками. Нет, особых зарослей там не было, так, пушок. Но все дамы вокруг так отреагировали на это, будто Овчарка вперлась к ним с этой самой козой. Они шептались, ахали, все время пялились, как дуры. Все кончилось тем, что Овчарка встала из-за компьютера и громогласно объявила, подняв руки вверх:

— Да, я пришла с небритыми подмышками! Они небритые и не намазаны антиперспирантом, потому что мне так нравится! Те, кому это не очень нравится, могут со мной не общаться или общаться со мной по имейлу.

Она назло не стала вообще брить подмышки этим летом. В тот день она поняла, что ей не место в «Женском мире» и она там — как вот эта коза на Тверской.

Девушку с лабрисом Овчарка сразу заметила. Она сегодня оделась во все черное, лесбис-символ был по-прежнему при ней. И по-прежнему нервно сучила пальцами.

«Девчонка хоть и выделывается, но придавить — и посыплется», — подумала Овчарка.

Их выгрузили за два километра до горы. По берегу пресного озера, которое называлось Кислым, они по деревянной тропке должны были идти к горе. Тропка из свежих досок сделана для того, чтобы не потоптать какие-то ценные мхи. С нее сходить не разрешалось. Конечно, Овчарка сразу спрыгнула с тропы и, подойдя к кромке озера, зачерпнула воды, чтобы проверить, вправду ли озеро пресное, а также не кислое ли оно. Вода оказалась и вправду несоленая, обычная и некислая. Все ушли вперед. Овчарка сплюнула, вернулась на тропу с мокрыми по колено джинсами. Скоро показалась девушка с лабрисом, которую и поджидала Овчарка. Овчарка сидела на деревянной тропе, свесив с нее ноги, и выжимала штанины.

— Ну и мокредь там, — сказала Овчарка, — знала б, не полезла.

Девушка ничего не ответила, поджала губы и двинулась мимо нее с видом английской королевы на приеме. Тут Овчарка вздохнула и сказала ей в спину задумчиво:

— Ах, ах, ах! Какие они гордые, эти фанатки-маньячки, которые пишут ВИП-лицам письма с угрозами. Напакостили и бродят по северным островам задрав нос как ни в чем не бывало. А сколько нервов попортили звезде — на это им плевать с высокой колокольни!

Девчонка остановилась и резко развернулась. Овчарка встала.

— Может, поговорим все-таки, милая моя Светочка? А то мне со спиной как-то грустно разговаривать.

— Тебе что надо? Ты кто такая?

— Я добрый, спокойный, белый и пушистый частный детектив. Нанятый Шурой Каретной для того, чтобы прекратить письма с угрозами. И вроде как я нашла то, что надо.

— Я не угрожала!

— Да? «Если мы не будем вместе, мне и жить незачем. Да и тебе тоже… Я могу ждать вечность, но мое терпение не беспредельно», — процитировала Овчарка. — Это, по-твоему, что, пожелание здоровья и успехов?

— Да я и волоска на ее голове не трону!

— Кто знает! Сперва всякие истеричные девицы пишут такое, а потом кто-нибудь возьмет и врежет звезде в темном подъезде монтировкой по кумполу.

— Что с Шурой?! — завопила девчонка.