Убийственная реклама, или Тайна работодателя

— Вот в таком виде, когда один зубец смотрит вверх — это добро и свет, дающий защиту от дьявольских чар, — пояснил продавец. Затем он осторожно перевернул оберег, превратив его в непременный атрибут черной мессы. — А когда два зубца смотрят вверх, то он привлекает злые силы, — продолжил он.

— Я раньше видел это превращение, знал о смыслах и того и другого, но лишь сейчас понял, какова истинная суть вещей, — произнес Анатолий, по выражению лица которого «козлобородый» понял, как глубоко задеты чувства покупателя.

— Всему, что на поверхности, часто не придаешь значения, — философски сказал продавец.

— Так похоже на морду козла, вот и бородка, — хмыкнул Толя, не выходя из задумчивого состояния.

При упоминании бородки торговец смутился. Он замолчал, ожидая и слушая слова покупателя:

— Получается, что добро и зло — две грани одной монеты. Две стороны одного амулета, уравновешивающие друг друга. Одна не может без другой. За что же идет борьба?

Это уже походило на сумасшествие, поэтому продавец вставил свое:

— Вы будете покупать?

— Конечно-конечно, — встрепенулся мужчина, доставая кошелек.

— Вы сильно-то не заморачивайтесь на смысле жизни. Ни к чему хорошему такие рассуждения не приводят, одна головная боль да депрессия, — принимая деньги, посоветовал «козлобородый».

Затем он предложил шнурок к амулету. «Из кожи, из синтетики, из ткани», — перечислял он, пока не был остановлен жестом широкоплечего покупателя.

— Завернуть? — спросил он напоследок.

— Нет, и распечатки со значением не надо.

«А у нас таких и нет», — хотел ответить продавец, но Анатолий повернулся к нему спиной и пошел к выходу из магазина, уже не ощущая аромат благовоний. «Все, что на поверхности, не привлекает внимания», — подумал он, представив огромное офисное здание в сотню этажей, полностью отданное под рекламное агентство, в котором он трудился. За зеркальными стеклами кипела работа, кажущаяся такой простой, но несшая в себе больше смысла, чем видели власти, клиенты, потребители. От этого видения ему стало страшно, словно он вновь, как в детстве, задумался о бесконечности вселенной. Тогда он не мог понять, как может быть что то бесконечное, огромное и не имеющее конца. При размышлении о вселенной его охватывал жуткий страх. И сейчас при мысли о том, что многое вокруг несет совсем не тот смысл, который все вкладывают в него, он испугался. Даже амулет-звезда, зажатый в кулаке с такой силой, что в местах упора зубьев в кожу появились крошечные кровавые трещинки, не приносил покоя и чувства защищенности. Чтобы не впасть в панику, Толик применил средство, спасавшее его в детстве от бессонных ночей, пропитанных мыслями о бесконечности вселенной — он перестал размышлять над этим, словно и не знал об этом никогда. Сейчас его занимал один вопрос: «Как уберечь любимых женщин от опасности?»

5

Он отключил телефон, чтобы никто не смог помешать закончить разговор. Он ждал около часа, наблюдая, как заведение наполняется народом. Здесь были все: студенты, бизнесмены, тунеядцы, смахивающие на сектантов, бритые на половину головы мужчины, рокеры с засаленными космами в кожаных штанах, надетых вопреки жаре. Группы просачивались в кафе с оживленной улицы, занимали места за столиками, заказывали прохладительные напитки. Некоторые поодиночке устраивались у стойки на высоких стульях, обтянутых разноцветным дерматином. Постепенно лившуюся из репродукторов музыку, преимущественно западную попсу, заглушил гул голосов. Кто-то, увлеченный спором, переходил на крик, не обращая внимания на окружавших его людей. Затем все затихало, понижаясь до шепота.

За время ожидания он выпил чашки три зеленого чая, терпкого и насыщенного, словно расплавленная на огне древесная смола. К чаю он взял одно пирожное «шар». Оно напоминало на вкус памятный с детства торт «Наполеон», только было сделано в виде шарика, размером с теннисный мяч. Распадаясь на небольшие сладкие комочки во рту, десерт пропитывался слюной, попадал в желудок, казалось, окончательно успокоившийся после ночной пытки алкогольными коктейлями.